Сочинения - страница 2
Я уже не напишу ни строчки,
Ты не сможешь верить никому.
Снова легкой горечью подуло,
Снова движется живая мгла…
Словно я ребенка обманула.
Словно я больного предала.
* Есть страшный час, когда с души печальной *
Есть страшный час, когда с души печальной
Срывают целомудренный покров.
Она глядит с тревогою прощальной
В пространство рощ, и речек, и лугов.
Она глядит, глядит, как будто ищет,
К чему в последней горечи прильнуть.
Но кнут судьбы уже над нею свищет,
Железо ей уже пронзает грудь.
И не дождаться помощи небесной,
Хотя страданье — свыше всяких сил.
Так в оный день в смертельной муке крестной
Господь своим Отцом оставлен был.
* Вечер наступил. Трещат поленья. *
Вечер наступил. Трещат поленья.
За окном лежит сырая даль.
Где же ты, слепое самомненье,
Где ты, моя зрячая печаль?
Мы большое обретаем в мелком
И стремимся к мелкому опять.
Как не надоест минутным стрелкам
Этот вечный круг свой совершать?..
* Никуда ты уже не уедешь. *
Никуда ты уже не уедешь.
В лихорадке трепещущий весь,
Отгремевшего века последыш,
Ты, конечно, останешься здесь.
Никогда не бывал ты досужим.
От лирической черной сохи,
Под своим одеялом верблюжьим
Ты и нынче слагаешь стихи.
Перламутровый отблеск заката
Озаряет кусок потолка.
Ну ответь: разве жизнь виновата,
Что послушно идет к сорока?..
* Он письма разбирал и думал о своем, *
Он письма разбирал и думал о своем,
А мир глядел в замерзшее окошко
Нахохлившимся, жалким воробьем.
Еще слеза, еще совсем немножко,
Мы докопаемся до смысла и уйдем.
Барашковые святки озорные
И женщины, метелью повитые —
Все это только многолюдный дом,
Не помнящий о первенце больном.
В коляске северной летят глухие ночи,
Рука ныряет в жаркие меха.
Всех малых правд острее и короче
Отточенное перышко стиха.
Эй, эй, седок, не знаешь, кто там правит,
Кто там подковы ледяные гнет
И сумасбродно, с хрипотцой поет:
"Что любящее сердце проклянет,
То одинокая душа прославит"?
* Год живу, от боли каменея. *
Год живу, от боли каменея.
Какова цена моим слезам?
Маленькая правда плачущей Психеи
Не дойдет к осенним небесах.
Там сиянье, чудное свеченье,
Там дано всю скорбь земли забыть.
А у нас — ненужное терпенье,
Вечный страх, приговоренность жить.
* Вновь бумага под рукой, *
Вновь бумага под рукой,
И пишу, синице вторя.
А когда придет покой?
— После горя, после горя.
Крова нет, свободы нет.
Только тусклый снег в отчизне.
А когда прольется свет?
— После жизни, после жизни.
* В саду чудесном наши отраженья *
В саду чудесном наши отраженья
Качала помраченная вода.
Но две души замедлили сближенье,
Покинули друг друга навсегда.
И мне достался страннический посох,
И роза предосенняя — ему.
И женщины внесли на водоносах
К беде любой чувствительную тьму.
Так что нам тяжко обретенный опыт,
Из сожалений выращенный страх,
Когда так памятен влюбленный шепот
На полпути к единству, в трех шагах.
* Когда гадает ангел на цветке *
Когда гадает ангел на цветке
И в душу лепестки бросает,
Проходят юноша и женщина в платке,
И те, кого мой взор не чувствует, не знает.
Мы разлучаемся на высоте такой,
Что лица растворяются в сиянье.
И если для живого есть покой,
Он — непокрытое любовью расстоянье.
Но я желаю нежности моей,
Как побирушке, людям примелькаться,
И получать попреки от людей,
И в каждую беду втираться.
Здесь ветхий дом, там разоренный сад,
А я за всякую слезу в ответе.
И нежность прибредет ко мне назад,
Уже усталая, как все на этом свете.
Когда же снова станет на цветке
Небесный гость гадать о наших тайнах,
Среди людей, идущих вдалеке,
Не будет для меня ни лишних, ни случайных.
* На дне пруда уснул прекрасный сад — *
На дне пруда уснул прекрасный сад —
В цветенье нежен, в умиранье честен.
И ласточки послушные летят
Вдаль, в тишину, за грань стихов и песен,
И держат легкие тростинки на весу,
Переплавляя в золото слезу.
А мы идем, и места нет на свете,
Куда бы мы в мечтах своих не шли.
В пыли играют маленькие дети
И различают ласточек в дали.
И колыбель то плачет, то поет,
И женщина усталая прядет.
А я живу, самой себя не видя,
Но видя то, чего не может быть,
И верно чувствуя, чего в обиде
Благой господь не даст мне преступить.
И в небо запрокинутая синь
Мощней, чем время, горше, чем полынь.