Социальная история Англии XIV-XVII вв. - страница 37

. Тем более что в 1504 г. по решению Звездной палаты купцы-стапельщики, желавшие торговать сукном, должны были уплатить взнос и войти в компанию купцов-авантюристов^>{307}. В Бристоле такое взаимопроникновение оказывалось тем более естественным, поскольку членство в стапельной общине давало в основном юридические привилегии, а основным экспортным товаром для богатейших торговцев уже со второй половины XIV в. было сукно.

Сложнее складывались отношения между бристольскими и лондонскими купцами-авантюристами. В связи с потерей Гаскони основными рынками для английского сукна стали Нидерланды, Германия и Скандинавия, где у Бристоля никогда не было прочных позиций. Купцы-авантюристы, торговавшие «в разных землях Германии, Зеландии, Брабанта и Фландрии», стали называть себя «купцами-авантюристами Англии», а т.к. основной экспорт сукна в Нидерланды осуществлялся через Лондон, то это давало лондонским «авантюристам» преобладание в Совете компании. И хотя в конце XV в. Бристоль все еще сохранял позиции второго по значению порта Англии, лидерство Лондона в экспорте сукна было уже неоспоримым.

Таким образом, о внешней торговле Бристоля в XIV–XV вв. в целом можно сказать следующее. В силу своего географического положения город был связан не с традиционными для остальной Англии рынками, а с юго-западом континента. Это ставило бристольских торговцев вне конкуренции с другими английскими купцами, а иностранцы не стремились монополизировать торговлю города, как случилось в Лондоне или Саутгемптоне, из-за того, что шерсть Бристоль почти не экспортировал. Поэтому во внешней торговле влияние английских купцов здесь было первостепенным, его не оспаривали ни итальянцы, ни ганзейцы. Со второй половины XIV в. город стал в основном экспортером сукна, опередив в этом более чем на полстолетия другие города Англии. В импорте Бристоля помимо вина преобладали товары, необходимые для развития многих отраслей производства, но особенно для металлообработки и сукноделия, и не только для своей процветавшей промышленности, но и для других регионов страны.

Из-за особенностей состава экспорта значительных различий между бристольскими купцами-стапельщиками и купцами-авантюристами не было, поскольку принадлежность к стапельной общине давала, прежде всего, юридические преимущества.

Во второй половине XV в. позиции Бристоля во внешней торговле Англии из-за потери Гаскони пошатнулись. Среди английских городов основными его соперниками (не считая Лондона, который оказался вне конкуренции) были Саутгемптон и Норич, но положение Бристоля как главного порта юго-западной Англии осталось неоспоримым.

Когда мы говорим о внутренней торговле XIV–XV вв., то речь по сути дела должна идти о складывании национального рынка, ибо в предшествующие века она оставалась в значительной степени региональной, организованной в пределах узких границ, внутри которых и происходил обмен дополнявшими друг друга продуктами. Объединению страны в единый национальный рынок обычно предшествовал расцвет внешней торговли на дальние расстояния. Для складывания такого рынка в Англии были достаточно благоприятные условия — ранняя централизация, относительный баланс между развитием земледелия, промышленности и торговли, наличие единого экономического центра. Значение Лондона в истории Англии трудно переоценить: «Какой только роли не сыграл Лондон в британском величии! Он выстроил и сориентировал Англию от А до Я. Его тяжесть, его необъятность вели к тому, что другие города едва существовали в качестве региональных столиц: все они, за исключением, быть может, Бристоля, были к его услугам»^>{308}. Приняв во внимание особое положение Бристоля, попытаемся рассмотреть, какую же роль играл он в формировании внутрианглийского рынка, и как складывались его взаимоотношения с другими городами.

Нужно подчеркнуть, что из-за отсутствия достаточных данных изучать внутреннюю торговлю гораздо труднее, чем внешнюю. В свое время Е.А. Косминский, говоря о XIV–XV вв., заметил, что «для внутреннего рынка мы не имеем сколько-нибудь точных цифр»