София, Анна, Мара... - страница 29

      Её нашла Петровна. Анюта лежала в самой тёмной части перехода. На ней не было ни белья, ни халата. Только серебряное распятие, данное ей при крещении отцом Серафимом, осталось на шее. Петровна не растерялась. Где-то в недрах перехода шустрая бабка раздобыла каталку. Она умудрилась в одиночку поднять на неё Анну и рысью помчалась с ней к грузовому лифту, чтобы подняться в отделение. Акоп, увидев Анну на каталке, не задавал лишних вопросов и покатил девушку в операционную. При осмотре он недоумённо цокал языком и качал огромной патлатой головой. Всё тело Анны до шеи, на которой висело распятье, покрывали мелкие укусы. Кое-где они ещё сочились кровью, но большинство ранок начало затягиваться. Хирург промыл повреждения, поставил Анюте капельницу, и они с Петровной перевезли девушку в ординаторскую. Она очнулась через сутки. Тело полыхало жаром, укусы зудели и чесались. Анюте постоянно слышались голоса, вернее один голос, постоянно менявший тембр от хихиканья до грозно рычащих басовитых раскатов. Он повторял одну и ту же фразу: «Моя сладенькая, моя вкусная девочка». Анна мотала головой, зажимала уши руками, и слёзы без остановки текли из её глаз. Акоп всерьёз забеспокоился о душевном здоровье Анны. Врач пригласил всех больничных психологов и психиатров, которые пришли к единому мнению – девушка на грани психического расстройства. Ей просто необходима срочная изоляция и медикаментозная терапия.

      Так Анюта попала  в психиатрическую больницу. Конечно, Акоп сделал всё, чтобы она не лежала в общей палате, и методы лечения к ней применялись самые современные и щадящие. Всё равно психбольница отложилась в памяти девушки, как не прекращавшийся кошмар. Всех посетителей, что приходили к ней, она умоляла забрать её с собой – подальше от ненормальных людей, их животных криков днём и ночью. Она доказывала, что совершенно нормальна. Что голос оставил её, наконец, в покое, а лекарства можно принимать и дома. Анна врала – голос никуда не исчез, не оставлял её в покое даже во сне, и девушка совсем перестала спать. Больные пугали её пустыми глазами, резкими движениями или, наоборот, заторможенным видом. Она боялась действительно сойти с ума в печальной обители безумия. Акоп сжалился и забрал её под свою ответственность, договорившись с заведующим больницей.

      Немного подлечившаяся и успокоившаяся Анна не смогла себя заставить выйти на работу. Она даже близко не хотела подходить к больничным корпусам. Янко уговаривал её отдохнуть, найти какое-нибудь занятие по душе. Даже предлагал поехать куда-нибудь вместе. Но девушка не хотела портить юноше отдых. Она опять полюбила в одиночку гулять по Москве. В шуме города голос у неё в голове звучал немного тише, и страх не грыз сердце так сильно. Она часто заходила в маленькую церковь на Старом Арбате. Только там на неё опускался покой, окутывал её оболочкой защищённости и дарил ощущение счастья.  И Анна решила уйти в монастырь. Церковь стала единственным местом, где девушка чувствовала себя в безопасности.

 Анна набралась решимости оставить мирскую жизнь в прошлом. Она схватилась за веру, как умирающий больной за любую сомнительную возможность на исцеление. Дни напролет девушка проводила за чтением Библии и молилась, молилась. Страх отпускал ледяную хватку, дышать становилось свободнее и легче. Она уже не вздрагивала от каждого шороха и не прислушивалась к себе: не зазвучит ли вкрадчивый голос в её подсознании. Анна уверилась, что обязательно осуществит обдуманное намерение, но в жизни всё задолго решено за нас.

      С сестрой Янко происходило нечто странное. Аннушка не сильно вникала в рассказы  друга в последнее время, просто ей было дело только до себя. Страшное происшествие с Анной в больнице пошатнуло их взаимоотношения – они отдалились друг от друга. А всё из-за того, что Янко не одобрял её погружения в религию. Но однажды поздним вечером он пришёл к ней с твёрдым намерением – заставить устроиться на работу в одну из престижнейших клиник города. Анна не понимала, зачем это надо. Янко юлил, отводя глаза, и объяснял причину сбивчиво со сплошными недомолвками. Наконец, он решился и рассказал девушке правду.