Сокровища Джарда. Западня XX века. Ловушка для Марианны. Казнить палача. Тайна рабыни Изауры - страница 11

— В жизни каждого человека, — говорила Лилия, — наступает пора большого выбора. Конечно, все мы можем остаться здесь, на месте, и не тревожить себя сомнениями и иллюзиями. Но сколько стоит такая жизнь, где все размерено и рассчитано, где не осталось места выдумке и романтике?.. По-моему, гроши… Я предлагаю вам, Алиса, вам, Мол, и тебе, Двин, разбудить в своей душе нетронутое пока, но исконно свойственное человеку, первобытное желание — путешествовать. Плюнуть на все и пуститься, очертя голову, в дальнее странствие!

— А что?! — весело откликнулся Мол. — Неплохая идея, ей-богу, неплохая.

Тяжеловесный Двин скептически крякнул и поерзал в кресле. Алиса напряглась еще больше…

— …Я зову вас в Алипет, — ласково подсказала Лилия. — Я зову вас туда, где протекала ваша прежняя жизнь. Спросите свое сердце: разве вас не тянет туда? Разве по ночам вам не снятся его горы и водопады? Разве в запахе этих глициний вам не почудился аромат алипетских благовоний?

— Почудиться-то почудился, — с готовностью вставил Мол, выразительно посучив пальцами. — Но такая поездка кусается…

— Предвидев этот вопрос, хочу сразу расставить точки над и: все дорожные расходы я беру на себя. Более того, я уже арендовала теплоход с символическим названием “Эльдорадо”.

— Лили, — не сдержался Двин. — Все душевное, романтическое, во снах являющееся, несомненно, прекрасно. Но ведь не будешь же ты, деловая женщина, уверять нас, что поездка носит экскурсионный характер. Извини, в это никто из нас не поверит.

— А я и не собираюсь хитрить перед вами. — Лилия Дей встряхнула гривой светлых волос. — Каждый из нас, по отдельности, может с трудом восстановить лишь кое-какие детали, и только там, на месте, в Алипете, появится возможность воссоздать целостную картину.

— И тогда рукой подать до сокровищ древних зингов, — с нескрываемой горечью произнесла Алиса, но на ее тон никто не обратил внимания, согласились лишь с самой сутью. Мужчины издали одобрительные восклицания, и Лилия Дей подхватила на этой волне: — Сокровища несметные. Немного энергии, времени — и мы найдем их. И сумеем распорядиться ими. Мы не дикари. Я уверена, что у нас не закружится голова. Я уверена в том, что мы, с присущей деловым людям честностью, разделим сокровища, и доля каждого будет столь велика, что никто из нас не позарится на чужую. Все можно оговорить и даже закрепить письменно.

— Нет вопроса!

— О чем речь! — откликнулись мужчины.

— Значит, в целом мы пришли к согласию, — умиротворенно подытожила Дей, но тут всех ожидал довольно неприятный сюрприз. В благостную тишину диссонансом врезалось Алисино резкое: — Нет. — Все с удивлением и досадой посмотрели на нее. Вжавшись в кресло испуганным воробьем, Алиса ощетинилась и четко повторила: — Нет, я никуда не поеду.

— Ну почему?!

— Вот это номер!

— Тогда объяснись, пожалуйста! — вознегодовали мужчины.

Одна Лилия Дей сохраняла хладнокровие.

— Состояние моего здоровья не позволит мне предпринять эту дальнюю поездку, — дипломатичным тоном произнесла Алиса.

— Вы больны? — уточнила Дей.

— Больна дурью! — раздраженно воскликнул Мол.

— Не надо оскорблений! Только без оскорблений! — взмолился Двинский.

— Я не могу ехать.

— Нет так нет, — опечаленно согласилась Лилия.

— Как это “нет”?! — завопил Мол. — Как это “нет так нет”?! Она единственная помнит лучше всех…

— Когда вы, Александр, — быстро перебила его Дей, — возьмете в руки ожерелье — а я через полчаса предоставлю вам эту возможность — вы также легко восстановите в памяти многие фрагменты, не надо паники.

— Нет! Уже затрачено столько сил! Да в конце концов, я первым сказал “а” и имею право требовать…

— Не надо ничего требовать, — остановила Лилия. — Каждый в своем праве.

По окончании делового завтрака Алиса с плохо скрываемой дрожью в голосе поинтересовалась у Лилии: — Вы меня выпустите отсюда?

— Как вы могли в этом сомневаться! Сейчас же и поедем. Что ж, живите в своей конуре по-прежнему, раз вас это устраивает, — не удержалась та от обидного укола, но Алису это даже немного успокоило: вроде бы отвязались. Правда, тревожное чувство не покинуло ее, мнительную. Она знала: совсем успокоится лишь оказавшись в своей “презренной конуре”.