Сокровища, омытые кровью: О кладах найденных и ненайденных - страница 31

Лет тридцать назад в штате Нью-Джерси, на берегу Атлантического океана, в живописном загородном парке «Эсбари» рабочие рыли котлован под плавательный бассейн. И вдруг ковш грейфера подцепил какой-то плотный и тяжелый предмет, повредив его оболочку. Когда ковш поднялся, механик грейфера с изумлением увидел, как из странного предмета золотым дождем посыпались монеты. Оказалось, что машина ненароком вытащила из земли большой кожаный мешок, туго набитый золотыми старинными монетами Франции, Англии и Испании. Судя по всему, это был пиратский клад, хотя кем и когда он спрятан — установить не удалось.

Несколькими годами раньше в том же Нью-Джерси рыбак Уильям Коттрелл прогуливался летним утром по пустынному пляжу в местечке Хайлендз, под Нью-Йорком. Неожиданно в песке блеснула золотая монета. Это был испанский дублон 1713 года чеканки. В тот же день приятель Коттрелла нашел еще один дублон, но уже другого года чеканки. В последующие пять дней жители Хайлендза, побродив по пляжу, отыскали еще пять золотых монет.

Откуда они взялись на пляже? Сколько ни ломали головы местные старожилы, приемлемых объяснений найти не смогли. Ни о каких галеонах, затонувших вблизи побережья, никто никогда не слышал. А вот то, что монеты оказались разного происхождения, скорее всего, могло указывать на пиратский клад, видимо размытый во время шторма.

О находке пронюхали газетчики. Этого было достаточно, чтобы тихий дачный поселок на берегу залива Санди-Хук лишился своей прелести — первозданной тишины и уединения. В Хайлендз устремились кладоискатели из Нью-Йорка. Сначала они приезжали сотнями, потом повалили тысячами. Пляж был перекопан много раз. А тут еще кто-то пустил слух, будто уже найдено несколько слитков золота. Газеты тут же разнесли по всей Америке: прямо на пляже люди выкапывают золото!

Электрички, автобусы, автомашины доставляли на пляж Санди-Хук все новых и новых алчущих кладоискателей. Те, кто успел «застолбить» участки пляжа, не подпускали пришельцев к своей «законной» территории. Повсюду то и дело вспыхивали ожесточенные драки. Полиция штата Нью-Джерси была вынуждена выслать на берег залива усиленные патрули, чтобы навести хоть какой-то порядок. Любопытно, что многие охотники за кладами приезжали с собаками. Животные, должно быть искренне удивленные поведением своих хозяев, тем не менее послушно выполняли их команды: вместе с людьми рыли песок.

Полторы недели «хайлендзская золотая микролихорадка» трясла ньюйоркцев. Всего они нашли 23 золотых дублона, зато выложили владельцам скобяных магазинов несколько сот тысяч долларов. Бойкие торговцы перевезли на пляжи целые склады лопат, кирок, граблей, здорово заработав на этом.

Как же все-таки попали испанские дублоны в Хайлендз? Сотрудники Национального исторического музея Нью-Йорка поддержали «пиратскую версию». Поскольку залив Санди-Хук когда-то посещался флибустьерами, двадцать три монеты вполне могли быть частью их клада.

Впрочем, возможно и другое объяснение. Не исключено, что кто-то подсказал фабрикантам тех же лопат и кирок простую, но гениальную идею: разбросать по пляжу старинные монеты. Остальное довершили газетчики и алчность.

С трудом сохраняя равновесие на скользком выступе скалы, Джордж из предосторожности еще раз дернул только что вогнанный крюк. «Вроде не шатается», — с усталым безразличием подумал он, закрепляя на крюке веревку. Обессиленный, он приник к шершавому холодному камню, чтобы дать передышку измученному телу. Джордж был опытным альпинистом, но то, что ему пришлось испытать вчера и сегодня, не шло ни в какое сравнение с предыдущими восхождениями. Триста футов по отвесной скале в густом, как сметана, предутреннем тумане, когда порой не видно даже кончиков собственных пальцев! Он вбил десятки крючьев, цеплялся чуть ли не зубами, чтобы преодолеть за два утра отрезок, на который в обычных условиях ушло бы три-четыре часа. Впрочем, в ясную погоду его сняли бы с утеса на первой же сотне футов.

Джордж пересчитал висевшие у пояса скальные крючья. Двенадцать штук. Значит, еще ярдов на шесть ближе к цели. «Ничего, до вершины осталось каких-нибудь сто пятьдесят — двести футов. Завтра во что бы то ни стало буду там», — постарался приободрить он себя.