Сокровища, омытые кровью: О кладах найденных и ненайденных - страница 64

Среди спасшихся был первый помощник капитана по имени Баартель Таерлинк. Он-то и перечислил консулу содержимое корабельных трюмов. «Слот тер Хооге» вез в голландскую колонию масло, вино и девятнадцать сундуков, в пятнадцати из которых было по сто серебряных слитков, в трех — восемнадцать мешков с мексиканскими пиастрами и в последнем — тридцать мешочков по триста гульденов. В общей сложности — три тонны серебра в слитках и триста килограммов монет. Голландский консул в Лиссабоне, отправляя печальную реляцию Таерлинка с перечнем затонувшего груза, к которому следовало добавить «премного ценностей и багажа пассажиров», писал, что их можно извлечь: «Мне ведомо, что голландцы знакомы со среброловным делом, однако англичане, думается, успешней справятся с ним… Глубина в месте крушения не превышает 10–12 саженей».

Ну а дальше все решил случай. Однажды, будучи в Лондоне, Стенюи зашел в гости к своим старым друзьям и коллегам — супругам Зелиде и Рексу Коуен. В тот вечер речь зашла о подводных кладоискателях XVIII века, «среброловах», как они себя называли. Самым известным из них был англичанин Джон Летбридж. Рекс с гордостью показал бельгийцу недавно обнаруженный его женой раритет — наставление по подъему затонувших предметов, выпущенное в 1780 году. Там был воспроизведен рисунок с серебряного кубка, принадлежавшего Летбриджу. На одной его стороне была карта острова Порту-Санту с изображением терпящего бедствие судна и приведены координаты: 33 градуса северной широты, 5 градусов западной долготы. На другой стороне кубка художник выгравировал «ныряльную машину» знаменитого «сребролова». Она состояла из деревянной бочки с оконцем, в которой помещался человек. Две руки ныряльщика выходили наружу сквозь отверстия, обтянутые кожей. Таким образом, человек в бочке мог подолгу — иногда несколько часов кряду — оставаться в воде, пока холод не сводил ему пальцы. Тогда ныряльную машину поднимали на канатах на поверхность. Из бочки выливали просочившуюся воду, проветривали ее кузнечным мехом, вновь «заряжали» «среброловом» и опускали на дно. Легкие предметы он складывал в висевший снаружи мешок. Если находка оказывалась слишком тяжелой, ныряльщик обвязывал ее канатом и подавал сигнал наверх.

Но Стенюи заинтересовало вовсе не придуманное англичанином некое подобие субмарины-малютки, а карта: не координаты ли «Слот тер Хооге» указаны на ней? Если это так, чем закончилась экспедиция Летбриджа? Робер отправился в архивы. После долгих поисков, по-своему не менее трудных, чем на морском дне, в документах бывшей Ост-индской компании ему удалось получить ответ на главный вопрос.

Это были контракт, подписанный Летбриджем, и представленные им отчеты. Во время первой экспедиции на остров Порту-Санту в 1725 году — почти сразу после кораблекрушения — он поднял 349 из полутора тысяч слитков, большую часть пиастров и 9 067 серебряных гульденов, а также две пушки. «Остальное, — сообщал Летбридж, — я с Божьей помощью достану, если в будущем году выпадет 20–30 дней штиля». Погода, по всей видимости, расщедрилась, ибо в 1726 году он представил слитков и монет «на сумму 190 000 гульденов». По тем временам это было огромное богатство — чуть ли не половина стоимости всего груза «Слот тер Хооге». После пятилетнего перерыва Летбридж вернулся со своей «ныряльной машиной» в бухту Порту-ду-Гильерми. Но в 1732 году он добыл лишь «один сундук». Позднее Джон предпринял еще две попытки, однако они «не оправдали затрат», как аккуратно занес в гроссбух клерк Ост-индской компании.

Итак, картина была ясна. Англичанин оставил в «серебряной бухте» от ста до двухсот пятидесяти слитков, не считая монет и «премногих ценностей и багажа». Имеет смысл поглядеть на Порту-ду-Гильерми собственными глазами, решил Стенюи.

На приглашение Робера охотно откликнулись его товарищи по прежним экспедициям: Луи Горе, бельгиец Ален Финк и двое французов Мишель Ганглофф и Роже Перкен. После этого он вылетел на разведку места предстоящих поисков. Островок Порту-Санту, по его словам, произвел впечатление библейского уголка: океанский бриз шевелил кисейные занавески на окнах старинных, сложенных из бурого камня домов. Жители смотрели на незнакомца с такой благожелательной улыбкой, какой способны улыбаться только люди, чьи мысли не обременены нефтяным кризисом, инфляцией и загрязнением окружающей среды. Зато сама бухта напоминала вход в преисподнюю: черные скалы, застывшие потоки базальта и разноцветной лавы, нагромождения гигантских обкатанных глыб. К тому же этот огромный мрачный цирк почти правильной формы окружали отвесные стометровые стены. Было понятно, почему двести двадцать человек нашли смерть в этом жутком месте: крутая волна, разбивавшаяся о подножие, не оставляла никаких надежд на спасение, а грохот шторма поглотил вопли отчаяния. Удивительно, как вообще удалось выбраться тридцати трем спасшимся?