Сокровища животного мира - страница 20

В Африке почти любое мелкое происшествие приносит какую-то пользу, а в лесной глухомани — вдвойне. Одно ведет к другому — если вы только умеете читать лесную книгу природы.

Для примера расскажу вам о приключении Этвонга, представителя намчи^>[10], который наткнулся на большие гнезда термитов в молодом лесу, окружавшем естественную травяную лужайку из тех, что разбросаны по лесу в местах, где почва слишком скудна для гигантских деревьев.

Меня очень интересовали монументальные жилища этих общественных насекомых — их часто называют «белыми муравьями», хотя они вовсе не муравьи по целому ряду признаков. Я тут же приказал собирать отряд, и мы выступили во главе с раздувшимся от гордости Этвонгом, за которым шли люди с лопатами, охапками сухой травы, ловушками и ружьями, а замыкали шествие мы сами, вооруженные камерами и странным инструментом под названием «друг траппера»^>[11] (изобрел его обладатель самой светлой головы во всем Девоншире, с которым я не имел чести быть лично знаком, но которого следует посвятить в рыцари или сделать пэром Англии за великое изобретение, незаменимое для коллекционера).

Процессия вошла в лес, прорубая путь через заросли лиан.

Гнезда термитов — нечто непостижимое для человека, воспитанного в реалистическом духе. Позднее я посвящу вас в их самые глубокие тайны, но в данном случае наш интерес был, так сказать, поверхностным.

Гнезд оказалось много, высотой они были в среднем около трех метров — колоссальные терема, возведенные слаженными усилиями бесчисленных крохотных насекомых, которые пережевывают древесину в пасту и цементируют ею мелкие комочки полужидкой глины. В каждом таком здании — полный ассортимент широких туннелей, ведущих вниз, к основанию конуса. Мы рассредоточились и занялись каждым гнездом по очереди. Все ходы-туннели расчищали и возле ставили сеть, или ловушку, или человека с палкой в руках. Две дыры — на противоположных сторонах — оставляли свободными. У одной из них мы поджидали с камерами наготове, а во вторую наши помощники засовывали длинными шестами пучки тлеющей травы.

У первого гнезда нас ждал сюрприз. Не успела дымящаяся трава скрыться в дыре, как с другой стороны выскользнула тонкая зеленая змея, извиваясь и норовя как можно скорее удрать от дыма. Ее быстро загнали в небольшой сачок, хотя сантиметров шестьдесят змеиного туловища осталось висеть снаружи, а потом один из нас, надев толстые кожаные перчатки, придушил ее в сачке. У следующего гнезда мы остались ни с чем: должно быть, по какой-то причине оно было покинуто.

Зато третье принесло нам желанный улов, а Фауги — неприятности. Пришлось много потрудиться, расчищая густую спутанную сеть растительности. Входные отверстия мы расширили, чтобы их было удобнее перегородить ловушками и сетями. Все это производилось с помощью «друга траппера», представляющего собой одновременно топор, лопату и молоток, хитроумно соединенные вместе. Когда все было готово и камеры нацелены на выход, я дал сигнал пускать в ход дымящиеся жгуты.

Фауги выступил вперед, готовый выполнить приказ, но вдруг завопил как сумасшедший, прыгая с ноги на ногу. С обеих ног у него капала кровь, но все вокруг так и покатывались со смеху.

Чтобы расширить ход, куда ему предстояло засунуть тлеющую траву, он отколол топором кусок твердого, как цемент, термитника. И угораздило же его встать босой ногой как раз на вскрытое место!

Когда термитнику нанесена «рана», насекомые тут же приступают к делу. Солдаты — размером с небольшую осу, но с громадными квадратными красными головами — валом валят из внутренних помещений и занимают позиции на всех выдающихся пунктах, щелкая острыми как бритвы жалами и поворачивая головы во все стороны. Тем временем рабочие начинают многотрудное дело — восстановление поврежденных мест.

За одну ночь усилиями небольшой части колонии может быть восстановлено до двадцати семи кубических футов материала благодаря величайшему трудолюбию и прекрасной организации труда у насекомых.

Ноги Фауги являли собой живую иллюстрацию их могущества — они были располосованы в десятках мест как бы ударами скальпеля. Такие ранки не просто щипки или уколы, а чистые разрезы длиной от восьмой до четверти дюйма, насквозь рассекавшие ороговевшие «подошвы» на его загрубелых ногах.