Сокровище «Черного принца» - страница 12
«Его всего облепила тина… Не проберешься внутрь»…
Взволнованный, он задышал глубже и почувствовал сильнейший шум в ушах. Слишком велик был напор воздуха в легкие. Он умерил его приток, дышаться стало легче.
Сделал еще несколько энергичных усилий и, наконец, выбрался из тины. Дернул сигнал два раза, волнообразно: «Трави дальше!»
И уже спокойно пошел вдоль киля погибшего судна. Большой паровой корвет лежал на боку, без мачт и такелажа, весь обросший ракушками. Только носовая часть застряла в тине, а остальной корпус был ясно виден в этой зеленой полутьме на каменистом дне.
Резцов взял себя в руки и начал методически работать. Прежде всего он добрался до носа, все время травя сигнальную веревку, и здесь принялся старательно обчищать топором то место, где обычно помещается имя корабля. Теперь он свободно работал в тине. Он уже привык к ней и следил лишь за тем, чтобы не засосало сигнальной веревки. После недолгой работы топором он начал различать выпуклые буквы, и при свете электрического фонаря, укрепленного на шлеме, ясно прочел надпись:
Резцов почувствовал внезапно сильный звон в ушах и одновременно затрудненное дыхание. В голове его мелькнуло:
«Со мною обморок!»
И последним усилием воли он быстро задергал сигнал тревожными рывками.
На вельботе старшина прочел сигнал со дна:
«Тревога! Подымай скорей!»
Резцова подняли наверх, сняли с него шлем, освободили от тяжелого водолазного костюма.
Резцов лежал ничком неподвижно и постепенно приходил в себя. Незамай жалостливо качал головой.
— Глыбко спустились, ваше благородие…
Очнувшись, Резцов, однако, бодро вскочил и отдал команду:
— Передвинь буек на тридцать метров ближе к берегу по прямой. Здесь тина.
Незамай бросился исполнять приказ, а Резцов усмехнулся и подумал:
«Обморок? Нет, это не глубина довела меня до обморока, не давление, а ты, мой дорогой «Черный Принц!» Когда я увидел тебя впервые воочию, то узнал воплощение всей моей мечты. Как же тут не случиться обмороку?..»
Вельбот передвинулся на тридцать метров ближе к берегу по прямой. Тут же поставили и буек.
XI. В кабачке «Кошачий Глаз»
Там, где Балаклавская бухта делает свой первый внутренний загиб, упираясь в стену полуразрушенной древней постройки, едва ли не времен генуэзцев, — стоял хорошо известный балаклавцам кабачок «Кошачий Глаз».
На облупившемся портале входа красовался грубо намалеванный кот с зелеными глазами, и около него бутылка. Виноградная лоза густо обвила эту убогую постройку, придав ей живописный вид.
Любознательные туристы частенько заходили сюда, чтобы выпить маленькую чашку ароматного и крепкого турецкого кофе и посидеть в прохладе виноградных лоз в знойный день.
За прилавком неизменно стоял хозяин-грек Аристид Хриносанофецко, а прислуживала его дочь Калипсо — красивая, но довольно грязная и косматая девица.
Все это было так — днем. Но лишь только спускалась темная, южная ночь, как гостеприимный вход запирался и в боковой двери — узкой, как щель — появлялся зеленый фонарь: он светил в чернильную тьму, точно глаз сказочного кота, и какие-то тени, одна за другой, крались к зеленому фонарю и неслышно пропадали в щели. Если же зеленый фонарь не горел — это означало тревогу. И тогда безлюдно было около кабачка.
Это был притон балаклавских контрабандистов. Здесь они сбывали товар.
В тот вечер, когда Резцов впервые вступил на борт «Черного Принца», — зеленый фонарь горел весело и призывно. И движение теней около щели было оживленно.
Аристид принимал гостей у прилавка. Вся его смуглая физиономия с давно небритой густо-черной щетиной, которая начиналась от глаз и лезла в уши — сияла гостеприимством. Косматая Калипсо еле успевала раскупоривать и подавать на столы вино. Контрабандисты пировали. «Улов» был богатый.
В скрытую каморку, которая имела выход в ущелье, сносились тюки с драгоценными смирнскими тканями. Громадная выгода этого дела была в том, что драгоценные ткани достались почти даром: доверчивый турок, хозяин фелюги, в пути нечаянно «утонул». Такая «удача» бывает не каждый день. И потому пир шел горой. Колючий Аристид уже подумывал о том, что сегодня не хватит запасов его погреба, когда вошел главарь шайки Христо, нахмуренный, озабоченный. Сев за крайний столик, в углу, он кивком пальца подозвал хозяина.