Сокровище «Черного принца» - страница 3

Когда банкноты с солидным количеством тысяч долларов были вручены по соответствующим инстанциям, канцелярское «хождение» круто изменило свой медлительный характер и приобрело необычайную резвость. Немедленно была получена подпись самого министра. «Дело» взлетело в «высочайшие сферы» и получило пометку:

— «Одобряю».

И полетели к севастопольскому морскому начальству бумаги с предписанием:

— «Оказать всякое содействие американскому обществу для его изысканий и дать в его распоряжение водолазную команду из севастопольского порта».

Правда, севастопольское морское начальство тоже не вчера родилось на свет. И потому американским банкнотам пришлось шелестеть еще раз. Но, как бы то ни было, к изысканиям американцы были допущены с большой любезностью.

— К вашим услугам… — сказал седой начальник порта. — Хоть все Черное море обшарьте… Нам не жалко!

Американцы вежливо улыбались и заявили, что их интересует в настоящее время Балаклавская бухта и прилегающий рейд. На водолазную команду согласились, а когда приехали на место, то оказалось, что из Англии прибыло два специальных парохода и своя водолазная команда. А русскую просили «пока подождать»…

Командир водолазной команды, морской офицер Хохлов, который значительно больше любил исследовать крымские кафе-шантаны, чем морское дно, оставил команду на помощника. И на прощанье сказал ему:

— Вы, дорогой мой, того, — оставайтесь стеречь американцев, а я поеду по делам службы в Ялту.

Помощник Резцов козырнул начальству и сказал:

— Слушаю-с!

А про себя подумал:

«Знаем мы твои «дела службы», — они в шелковых чулках ногами дрыгают»…

Был он человек завистливый, жадный и решительный, но скрытный.

Теперь он каждый день смотрел на эти изыскания издалека и терзался мыслью, что американцы что-нибудь ценное со дна выгребут. И пройдет это мимо него, мимо жадного резцовского рта. Он давно мечтал разбогатеть как-нибудь этак экстренно, чтобы бросить беспокойную службу и пожить широко.

Шагая домой, Резцов продолжал думать:

«Хоть тресну, а дознаюсь, чего ищут проклятые американцы!»

И вдруг мелькнула у него мысль:

«А ведь, надо мне поговорить с дедушкой Прониным. Ему восьмой десяток пошел, он многое помнит. Эта старая морская крыса должна очень много знать! Обязательно поговорю!»

И приняв это решение, Резцов зашагал быстрее, хотя жгучее солнце так и палило своими лучами в этот полуденный час

Маленький домик дедушки Пронина стоял почти рядом с тем помещением, где расположилась водолазная команда.

Был он, собственно, лаже не дедушка, а прадедушка. У старшей его внучки был уже маленький ребенок. Жил старина в Балаклаве со времен очаковских, и покорения Крыма. В севастопольскую кампанию был морским канониром, много потом всяких должностей прошел по морскому делу. А теперь благодушествовал на покое в своем домике, но все же в огороде копался. Крепкого дерева был старик.

Резцов столовался в семье Прониных и даже слегка ухаживал за хорошенькой Варей, младшей из внучек почтенного ветерана.

Обедали здесь по старинному, в два часа. Глава дома, Степан Иванович Пронин, по древности лет ел больше тюрю из редьки с квасом. Ел и похваливал:

— Самая настоящая еда — от нее человек долго живет!

Резцов решил поступить политично. После обеда он посидел с Варей; поболтал, пока старик отдыхал. И явился к нему в самый удобный момент, когда Степан Иванович выспался и попыхивал в садике трубочкой.

Завязался разговор.

— Ты спрашиваешь, чего ищут американцы в рейде? — говорил Степан Иванович, пуская густую струю крепкого дыма сквозь белые усы.-

Известно, чего-денег. Человек всегда денег ищет. Потому жаден он и неразумен- Да…

Резцов насторожился.

— Каких денег, Степан Иванович?

Старик усмехнулся.

— В нашем Балаклавском рейде, брат, много денег лежит. Клады огромаднейшие, на дне моря хранятся. Где ишут-то?

— От острова на восток. — с милю…

Ну, и вышли дураки. Не там ищут. В этом месте, действительно, погибло около тридцати кораблей. В пятьдесят четвертом году… Да не те…

Резцов так и загорелся от жадного нетерпения, и срывающимся голосом спросил: