Сокрытые в веках - страница 9

Прошло несколько дней. Жан куда-то исчез и не появлялся. Рене наблюдал и изучал Сэнди, все больше привязываясь к этому удивительному созданию. Малыш был очень красив. У него была мягкая кожа, с проступающими на ней яркими разноцветными многогранниками. От холки до кончика хвоста намечались холмики гребня, большие глаза напоминали цветом темный янтарь. Он забавно и важно ходил на крепких лапках по комнате, стуча по полу золотистыми когтями. По бокам у Сэнди были какие-то кожистые образования, назначение которых Рене не сразу понял. Тем не менее, будучи опытным натуралистом, он стал смутно догадываться о характере этих складок, и однажды, решившись, с замиранием сердца и не веря самому себе, потянул и открыл самое настоящее крыло. Тут Сэнди расправил второе и, хлопая довольно большими для своих размеров кожистыми крыльями, смешно запрыгал по комнате, пытаясь взлететь.

Рене, сидевший на корточках, от удивления так и грохнулся на пол. Видеокамеру и фотоаппарат, а заодно и мобильный телефон, забрал Жан, поэтому Рене только и оставалось, что ошеломленно и восторженно взирать на это зрелище. За неимением большего он стал делать записи и прятать их под матрац, чтобы Жан не отнял и это.

Алнонд и Метта сделали последнюю ночную остановку на островке близ Тайваня и еще до рассвета пустились в последний заплыв до Филиппин. По пути их следования тянулась целая гряда маленьких живописных островов. Они манили к себе усталых пловцов, обещая желанный отдых на теплых берегах, но останавливаться было некогда.

Лишь к вечеру достигли они северной оконечности острова Лусон. Выбравшись на берег уже в темноте, Алнонд с дочерью отправились в лес, откуда исходил безмолвный зов лусонских драконов.

Биронд и Сетта спустились с гор навстречу путешественникам и ждали их на поляне, среди высоких папоротников.

Ласковая тропическая ночь была напоена незнакомыми Метте терпкими ароматами. За черными деревьями, в прохладных густых зарослях, таились неясные звуки, невнятные шорохи, потрескивали сухие сучья под легкими, осторожными шагами. В переплетении темных ветвей на миг мелькал отсвет луны в чьих-то круглых глазах и тут же пропадал.

Биронд начал печальное повествование, прерываемое всхлипываниями Сетты.

Был конец октября, рассказывал он, заканчивался сезон дождей. Еще несколько дней, и можно было бы не оставлять маленького Ургонда одного на ночь в пещере. Летать он еще не умел, а подниматься по скользким склонам ему было трудно.

Родители по ночам уходили на вершину горы, а он, привыкший к их каждодневным отлучкам, спокойно засыпал. Но, вернувшись в тот злосчастный день, они не нашли сына в пещере. Подняться по отвесным склонам к их жилищу не смог бы никто, тем более по мокрым камням, и это означало, что малыш выпал сам, но внизу его тоже не было. Его не было нигде.

Драконы облетели окрестности, поднимались высоко в горы, спускались в овраги и лощины, но нигде не ощутили присутствия своего ребенка. Охваченные отчаянием, они, однако, решили переждать дневное время и продолжить поиски на следующую ночь. Как только стемнело, они полетели вниз, к небольшому городку, и там, в доме на восточной окраине, уловили слабые волны страха и тоски, исходившие от их мальчика.

– Чем мы можем вам помочь? – спросил Алнонд, хотя и так уже знал ответ.

– Не вам объяснять, что, объявив войну людям, мы подвергнем опасности жизнь Ургонда.

– Вы правы, – согласился Алнонд, – если мы решимся на открытую войну, не обойдется без жертв. Мы рискуем не только Ургондом, но и здоровьем Великой Матери.

– Мы рассудили так же, и тогда подумали о тебе, Метта. Ты можешь проникнуть в этот дом под видом человека. Никто из нас и живущих за морем драконов не в состоянии изменить внешность – все мы вышли из этого возраста. Только в тебе, девочка, наше спасение. Без Ургонда мы – ничто. Сейчас нам нечего предложить Земле, кроме своих страданий.

Голова Биронда клонилась все ниже; видно было, что ему трудно говорить. Сетта закрылась крылом и не двигалась.

– Конечно, – вскричала Метта, – я сделаю все, что нужно! Я верну Ургонда, клянусь Великой Матерью! Верьте мне, все будет хорошо!