Соль, потерявшая силу? - страница 5

И еще Соловьев: "Если Бог хотел спасти Россию и мог это сделать только через свободную деятельностью человека, то Петр Великий был несомненно таким человеком".[16]

Только Россия послепетровской эпохи может что-то предъявить миру, только она оправдывает нашу страну. Все наши достижения во всем — в искусствах, науках, даже в военной мощи, даже в богословии — из этой эпохи. Все наши гении — оттуда, оттуда и сейчас исходит (тускнеющий?) свет, который хоть как-то освещает и нашу сегодняшнюю жизнь. Были русские люди, для которых Европа не была чужой и которые были в ней на равных. И только они создали все сокровища нашей культуры. Они — а не те, кто мнит себя "подлинными русскими", "подлинными православными", "нетронутыми Европой". У нас кто не тронут Европой, тот тронут Азией, и наш гений живописи, И.Е. Репин, был совершенно прав, когда писал в письме К. Чуковскому о черносотенцах: "Эти отродья татарского холопства воображают, что они призваны хранить исконные русские ценности. Привитое России хамство они все еще мечтают удержать (для окончательной погибели русского народа) своей отсталой кучкой бездарностей".

Г.П. Федотов считал, что еще бы лет 50 — и Россия непременно заняла бы достойное место в семье цивилизованных стран. На это и в самом деле кое-что указывало. Предпринимались даже конкретные шаги — реформы П.А. Столыпина, который только по русской тяге к абсурду числится у нас чуть ли не в черносотенном лагере, хотя большего западника в России, возможно, и не было. Его реформы должны были подвести, говоря марксистским языком, "социальную базу" под петровские преобразования и разрушить общину, на которую молятся наши охранители даже до сего дня. Только такой проницательный ум, как А.И. Солженицын верно оценивает его: "Столыпин и был либерал… Его идея была именно, что надо освободить крестьянина от экономической зависимости — и тогда он станет гражданин. Сперва, говорил он, нужно создать гражданина, а потом будет гражданственность".[17]

Ирония нашей истории: завершение своей реформы и создание класса свободных земельных собственников П.А. Столыпин относил на 1929–1930 гг. Как раз тогда И.В. Сталин произнес свою речь о мировой революции, которая будет питаться русским хлебом, для чего и нужна коллективизация. И вместо свободных собственников появились колхозы.

А носителей высокой русской культуры, связанной с Петербургом, частью уничтожили, частью изгнали из страны. Изгнанники кончали свои дни на чужбине, много их покоится во Франции. И сколько бы наши осквернители могил не перетаскивали гробов, кладбище Сент Женевьев де Буа посильнее Новодевичьего будет.

О несовместимости петербургской России с Россией, возникшей в результате Катастрофы, говорит судьба наших поэтов: Цветаевой, Ахматовой, Пастернака. А до них Гумилева и Блока, который звал слушать "музыку революции", но перед смертью успел записать о себе в дневнике: "Слопала-таки поганая, гугнивая матушка-Россия, как чушка своего поросенка".

И все же в области культуры чуть ли еще не полвека честь страны спасали те, кто сформировался в петербургской России, и сейчас самые интересные люди у нас — их ученики и ученики их учеников. Хотя явно угасает это импульс, последним петербургским человеком был у нас, пожалуй, академик Д.С. Лихачев.

Впрочем, угасать петровский импульс начал еще до революции. Тут роковую роль сыграли два последних русских царя. До них наше правительство, по слову Пушкина, было хоть и единственным, хоть и непоследовательным, но европейцем — по меньшей мере, старалось быть. А потом все пошло вразнос. Наши самые светлые умы, оказавшиеся после Катастрофы в Париже, немало размышляли над тем, откуда пришла беда, с какой точки началось падение. И пришли к выводу: с Александра III.

Он не послушал призыва В.С. Соловьева, отрекся от завета великого Петра, он начал уводить Россию из Европы, выводить ее "за штат". Петербургская Россия была империей в положительном, цивилизационном смысле. По В.С. Соловьеву, "Настоящая империя есть возвышение над культурно-политической односторонностью Востока и Запада… Россия стала подлинною империей… когда… царство Московское, не отрекаясь от основных своих восточных обязанностей и преданий, отреклось от их исключительности, могучей рукой Петра распахнуло широкое окно в мир западноевропейской образованности и, утверждаясь в христианской истине, признало — по крайней мере в принципе — свое братство со всеми народами".