Соль в ране - страница 9

— Если бы это зависело только от меня, я бы, Гарсия, отослал вас к такой матери.

Гарсия, глядя прямо перед собой, вел судно. Сейчас он наконец выскажет Арчеру все, да еще при свидетелях.

— На вашем «Конгрессе» не горело ни одного огня, — начал он. — Но тех, кто мог бы это подтвердить, лишили слова. Одна из ваших шлюпок пристала к берегу с сотней фунтов опиума на борту, и вы, Арчер, были в этой шлюпке. Однако арестовали мой корабль. Знал ли ваш судовладелец, что вы возите опиум? У вас имелись высокие покровители, и выкуп за мой корабль назначили в пятьдесят тысяч долларов. Вы-то знали, что я не смогу его уплатить.

Арчер смотрел на палубу, покачиваясь с носка на пятку, а Гарсия продолжал:

— Я больше не капитан и служу под вашим началом. Я сам этого хотел. Однако у меня есть доказательства, которые теперь в Сан-Франциско, и я вам их представлю. Я хотел, чтобы вы об этом знали.

Арчер улыбался уголками губ. Сейдж нервничал, без конца прочищая горло, и только Гарсия оставался спокойным.

— Десять унций опиума и постановление о взятии под стражу за вашей подписью, — снова говорил Гарсия. — Свидетельство под присягой двух больных матросов, которых вы высадили в Сиднее, и показания семи беспристрастных людей, заверенные юристом, о том, что на моем судне горели все огни. Вам этого хватит, Арчер?

Арчер молчал.

— Но это не все, — добавил Гарсия. — Вот уже два года как я следую за вами по морям, переходя с одного судна на другое. Вы мерзавец, капитан Арчер, и мне доставляет большое удовольствие бросить вам это прямо в лицо.

Арчер повернулся к Сейджу и приказал:

— Позовите Форестера. Он в моторном отделении ремонтирует топливный насос.

— Слушаюсь, капитан.

Тотчас явился Форестер, худощавый крепыш с прямым приветливым взглядом, неизменно добрый и вежливый.

— Смените Гарсия у руля, — приказал Арчер и, обращаясь к Гарсия, добавил: — А вы, Гарсия, проветрите свои мозги на марсе фока. Вы спуститесь оттуда, когда получите приказ. В присутствии свидетелей я заявляю, что терпеть не могу упрямцев.

Гарсия без лишних слов отправился выполнять приказание, и видно было, как он медленно поднялся до вруба фока, где соединяются мачта со стеньгой. Оттуда, если учитывать опасность и неудобство, Гарсия открывался прекрасный вид. Ведь под ним находилась вся передняя часть «Марютеи», похожая на тонкое веретено.

— Сегодня вечером, — процедил Арчер, перед тем как уйти.

— До вечера, — прошептал Форестер. — Уж больно он торопится, старик.

— Что вы сказали? — спросил Сейдж.

— Ничего. Сегодня вечером будет сильный ветер.

— Заткнитесь. Уж не хотите ли вы меня убедить, что судно действительно перегружено парусами, черт вас возьми! Я и сам это прекрасно вижу, и вы постарайтесь об этом помнить.

Таким оказался первый неожиданный инцидент в этот день.

Когда же совсем стемнело, из кубрика послышался странный шум. Деланней в это время прогуливался по палубе с Даун Фарлен. Они только что пообедали в компании Арчера, не проронившего за столом ни слова.

Внезапно раздался страшный крик. Деланней прислушался и отпустил руку Даун.

— В кубрике, очевидно, дерутся, — сказал он. — Оставайтесь здесь, а я пойду узнаю, в чем дело.

Он прибавил скорость, на бегу сильно толкнув кого-то, выходившего из кубрика, и тот в ответ обругал его. Несмотря на темноту, Шон узнал Сейджа.

— Что там происходит?

— Два новичка дерутся на ножах, — объяснил боцман. — Не вздумайте сунуться туда.

Все вахтенные матросы столпились перед дверью кубрика. Сейдж отправил их по местам, а сам бросился на полуют. Деланней подошел к ближайшему окну кубрика и заглянул внутрь. Там боролись не на жизнь, а на смерть два матроса: черный и белый. Негром являлся явно не кок, живший в закутке рядом с камбузом. Оба матроса держали в руках большие ножи, а черный, у которого была разрезана щека от виска до подбородка, кричал как дикий зверь. Его обнаженная грудь лоснилась при свете керосиновой лампы. Все свободные от вахты матросы наблюдали за происходившим с большим интересом.

— Это может плохо кончиться, — услышал Деланней за своей спиной.

— Старик сейчас ими займется, — с ухмылкой произнес кто-то другой.