Солдатский маршал [Журнальный вариант] - страница 48

Как видите, два генерала вспоминают один и тот же случай по–разному. Но, скорее всего, Конев в деталях точнее. Посудите сами, почему «противотанковая батарея, расположенная на подступах к городу», не открыла огонь до того, как к ней подбежали офицеры штаба армии и сам командующий? Так что вряд ли соответствует действительности картина, нарисованная заместителем командующего Западного фронта о том, что «несколько пушек немедленно открыли огонь по танкам». Противотанковые пушки, скорее всего, были брошены своими расчётами. Конев, старый артиллерист, конечно же, умел обращаться с «сорокапяткой» — самой распространённой в наших войсках пушкой. При этом, из описания последовательности событий, произошедших в тот день на шоссе Витебск — Смоленск, следует, что Конев успел всех своих офицеров расставить по местам в орудийном расчёте. Но при этом знал, что лучше него никто выстрелить по танку не сможет. Поэтому обязанности наводчика принял на себя. Обстоятельства, в которых оказался командарм и его офицеры, подтверждают, что артиллеристов в тот момент рядом не было.

Эпизод можно комментировать с разных точек зрения. С одной стороны, не дело командарма стрелять из ПТО по немецким танкам. Его дело организовать свою армию так, чтобы по танкам палили те, кому это положено по штату. Как говорил Наполеон, храбрость генерала и храбрость ротного фельдфебеля не одно и то же. Но это был 41‑й год. И генерал Конев каждую минуту не мог ручаться за то, что следующая не будет последней в его жизни, как и в жизни любого солдата. Однако в любом случае этот эпизод характеризует будущего маршала как воина, способного действовать при любых обстоятельствах. Витебское сражение научило Конева многому. И не только управлению войсками. Но и управлению генералами. Уже под Смоленском он пишет представление Главкому Западного направления маршалу Тимошенко: «Командир 34 СК (стрелкового корпуса) генерал–лейтенант Хмельницкий в бою показал неустойчивость, плохо руководил войсками, снят с занимаемой должности. Предан суду. 27.07.1941».

К сожалению, командиры корпусов 19‑й армии показали полную неспособность руководить войсками в условиях военных действий. Можно предположить, что имел в виду Конев под словом «неустойчивость». Цену слову он знал, и только, видимо, в последний момент сдержал себя, и в документе, таким образом, не появилось слово «трусость». А оно тогда было в ходу. Но можно предположить, что Конев знал или догадывался о второй сути своего подчинённого, и поэтому в представлении был сдержан.

Первые бои научили Конева ценить хороших, толковых командиров, которые не боялись запаха пороха, регулярно, как того требует обстановка, бывали на передовой, наблюдали не только противника с передовых НП, но и хорошо знали, в каком состоянии пребывают их батальоны, роты и взводы, на что способны и не способны. Впоследствии, через все пять фронтов, с ним пройдут его боевые товарищи, генералы, полковники, которые к концу войны тоже станут генералами. Среди них генерал Н. Ф. Лебеденко. В августе 41‑го Лебеденко командовал 91‑й стрелковой дивизией, которая входила в состав 19‑й армии. А в начале января 44‑го генерал Лебеденко, командуя 50‑й стрелковой, которая тоже из бывшей 19‑й, коневской, смоленского состава, одним из первых ворвётся в Кировоград. 50‑я дивизий в то время будет драться в составе 7‑й гвардейской армии 2‑го Украинского фронта. Генерал П. А. Курочкин, стоявший с ним плечом к плечу на витебском рубеже (20‑я армия), в период завершающей фазы Великой Отечественной войны будет командовать 60‑й общевойсковой армией 1‑го Украинского фронта. Генерал П. С. Рыбалко, командующий 3‑й гвардейской танковой армией — на завершающем этапе войны в дни Берлинской наступательной операции именно его танки, смяв глубоко эшелонированную оборону, первыми ворвутся в логово врага. Генерал А. С. Жадов, командир 5‑й гвардейской общевойсковой армией — они станут добрыми и преданными друзьями. После войны, оставшись уже не у дел, маршал и генерал будут вспоминать своих молодцов–гвардейцев, храбро дравшихся на Днепре и во время Львовско — Сандомирской наступательной операции, под Берлином и Прагой.