Солдаты Рима (СИ) - страница 6
Почти вся кавалерия состояла из галльских наёмников, набранных в Провинции и у союзников по эту сторону Родана. Римскую конницу Цезарь не жаловал, считая её наименее надёжной, и предпочитал ей галлов и испанцев. Тяжеловооружённых всадников под командованием князя эдуев Думнорига Консидий Лонг поставил в центре, а лёгкую кавалерию аллоброгов и кельтиберов выставил на флангах, разбросав их подобно вееру. Правый фланг он возглавил сам, левый поручил декуриону Луцию Эмилию.
Консидий сразу предупредил декуриона, чтобы тот не ввязывался в бой, если вдруг столкнётся с неприятельским отрядом. Предупреждение было излишним, Эмилий и сам не особо стремился к этому. Отданные под его начало две сотни аллоброгов, вооружённые короткими луками и мечами, выглядели так, словно всю жизнь только и мечтали о том, как бы напакостить римлянам. Воспоминания о недавнем восстании, жестоко подавленном претором Помптином, ещё не выветрились из их голов. Многие из них знали латинский язык, но упорно отказывались понимать его, и общаться с ними приходилось исключительно жестами. Этот отряд в лагерь Цезаря привели сыновья князя аллоброгов Роукилл и Эг. Несмотря на свою молодость оба уже успели принять участие в нескольких войнах, а младший из братьев Эг как-то похвастался, что три года назад принёс в отчий дом голову римского центуриона. Эмилий тогда ничего не ответил, но про себя решил, что с братьями надо держаться настороже.
Всадники двигались широким фронтом, стараясь охватить как можно большую площадь, чтобы вовремя обнаружить устроенную гельветами засаду. Шли труднопроходимыми местами, холмы перемежались с глубокими оврагами. В некоторых местах приходилось буквально продираться сквозь густые переплетения ветвей и колючего кустарника, а то и вовсе сходить с сёдел и вести лошадей в поводу. Однажды наткнулись на лесной родник, бивший прямо из земли. Эмилий склонился над ним и долго с жадностью пил холодную воду, от которой ломило зубы и сводило челюсть.
Среди аллоброгов декурион чувствовал себя мышью в клетке. Десятки глаз следили за каждым его шагом, словно мерцающие в лесной тьме зрачки злых духов, сковывающие тело невидимыми оковами и, казалось, ничего другого не замечают. Но они замечали. Они замечали лёгкое колыхание ветки на верхушке исполинского дерева, слышали шорох травы под конскими копытами, и среди сотен звуков безошибочно распознавали журчание родничка, пробившего русло меж корней вековых дубов и стекавшего в соседний овраг...
К Эмилию подъехал Роукилл. Лицо аллоброга было покрыто белой известью и походило на оскал смерти - не дай бог присниться. Он был старше Эга, выше его и шире в плечах. В больших серых глазах сквозило презрение.
-- Небо темнеет, скоро пойдёт дождь, - тихо сказал он с едва заметным акцентом.
Эмилий покачал головой, изображая удивление.
-- Надо же, заговорил. А я думал, ты вообще человеческий язык не понимаешь.
-- Это смотря какой язык считать человеческим, - в тон ему ответил Роукилл и, немного помолчав, добавил. - Вы, римляне, пришли в Галлию на час, как до вас кимвры и тевтоны. Они ушли, уйдёте и вы.
Роукилл легонько стукнул ладонью по щеке, прихлопнув назойливого комара, растёр его в пальцах и щелчком отбросил чёрный комочек в сторону.
-- Вот так.
-- Может быть, - проследив за его движением, согласился Эмилий. - Но пока мы в Галлии, человеческим язык будет латинский.
Один из аллоброгов быстро заговорил, кивая в сторону гряды холмов, тянувшихся с юга на север. Они шли чуть наискосок, перекрывая путь, и оставляли только один узкий проход, через который могли пройти в ряд не более десяти всадников. Кавалерия эдуев уже втягивалась в теснину, сбившись перед входом беспорядочной толпой и мешая друг другу.
-- Что он говорит? - спросил Эмилий, придерживая коня.
Роукилл медлил с ответом, вглядываясь в вершины холмов и поджав губы. Наконец ответил:
-- Там кто-то есть... Между деревьями, у прохода...
-- Кто? Гельветы?
-- Не знаю...
Роукилл покачал головой и что-то сказал соплеменнику. Тот час десяток всадников во главе с Эгом исчезли в лесу.