Солёный ветер - страница 11

   Андрей как-то не замечал, что они с Абрамовым сидели на этих планёрках, и откровенно скучали. Листки со сроками строителей у них были самые короткие, похожие на обрывки бумаги, потому что претензий от строителей не было. Все сроки выполнялись. Абрам знал своё дело. Более того, Абрам в своей манере частенько распалялся на планёрках и тогда, прежде всего, доставалось Серёге Мажуге за то, что он снова в срок не обеспечил бригаду подшипниками и срывает сроки сборки двигателей или генераторов. Бедный Мажуга, как и Андрей, находился в своей должности первые месяцы и не умел отбиваться от яростных атак Абрама. Ему каждый раз приходили на помощь Кульченков и Ларион, в два голоса усмиряя разбушевавшегося бригадира. Сделать это было, действительно, непросто. Когда Василич "набирал обороты" в своих речах и распалялся, он не контролировал свою энергию, и она громогласно вырывалась из него потоками речей. Если он сидел при этом, то вскакивал с места и начинал бегать из стороны в сторону, словно акула вокруг своей жертвы. В таких случаях грозный рык Лариона делал своё дело, и Василич мгновенно приходил в себя, усаживаясь на место. После таких планёрок побледневший Мажуга первым выскакивал в коридор и нервно курил в уголке, опасливо поглядывая на проходящего мимо Абрама.

   6

  Андрей не заметил, как желание всё успеть и нигде не опоздать увлекло, затянуло его в новое для него дело, и он целыми днями крутился от цеха к цеху, от судна к судну. У него не было времени досаждать себе вопросами о том, зачем он учился пять лет? Чтобы бегать по заводу? Ему было интересно. Он сам не понимал этого, а просто получал удовольствие от всей этой живой суеты, от общения с мастерами в цехах, где решал свои вопросы, от общения со строителями, на которых он глядел с уважением, как на людей, способных держать в голове все мелочи, все нити управления судоремонтом. Неожиданно для себя он вывел разницу между работой специалиста и руководителя. Разница была такая же, как между игрой в шашки и шахматы. Разница в количестве ходов и разнообразии игры. Выучившись на специалиста, на технаря, он не хотел признаться себе, что работа организатора, работа с людьми ему нравится больше. Нет, не потому, что своей должностью он выше своей бригады и тех, кем обязан руководить. А потому, что он решает те вопросы, которые двигают производство вперёд, и он ощущает реальную пользы от своей работы.

  Первый месячный план он оформил с помощью Кульченкова, который опекал его первые шаги. Зарплату они с Василичем без проблем закрыли по нарядам. Абрамов сидел рядом с ним в конторке и штамповал своей печатью наряды с выполненными работами. Всё прошло быстро, без шума, по-деловому. Андрей даже не обратил внимания на обоих технологов, которые уходили разочарованными, просидев полдня в конторке, ожидая концерта в исполнении Абрама перед новым мастером. Но Абрам просидел всё время с кротким видом, подписывая наряды. У него не было одного пальца на правой руке, и Андрей видел, как он держал ручку, зажав её в горсть. Когда Василич пригласил Андрея с женой к себе в гости на ноябрьские праздники, он после третьего тоста рассказал, что ему ещё в детстве оторвало палец. В руке разорвался самодельный пистолет.

  Жена его работала в табельной на проходной. Андрей каждое утро, оставляя пропуск на проходной, с ней здоровался после того, как они неплохо посидели за праздничным столом.

   Абрам не просто так пригласил в гости. Он успел дать Андрею весь расклад по бригаде, кто чего стОит, и кто за кем стоит, намекая ему на свои симпатии и антипатии. Андрей только слушал и кивал головой, далёкий от внутрицеховой политики. Так или иначе, но застолье их сблизило. Тогда, за праздничным столом, Андрей не мог ещё знать, что не захочет разделять антипатий своего бригадира к некоторым членам бригады и более того, примет их точку зрения на поведение Василича, которому начальство прощало иногда грешки, за что любого другого в два счёта выгнали бы с работы. Некоторым в бригаде это не нравилось, и Абрам с ними откровенно враждовал