Солнце для отшельницы - страница 5
Улыбкой я отблагодарила его за великодушный порыв и простодушно призналась:
– Умеете же вы втираться в доверие!
Брайан засиял на солнце, как начищенная драхма, и я поспешила умерить его восторги:
– Но ведь, кажется, в гидах недостатка не будет? В проспекте написано, что экскурсионное обслуживание включено в стоимость билета. Признаюсь, этот пункт покорил мое сердце!
– Да, это еще одна эксклюзивная фишка нашего кораблика, – кивнул Брайан. – Но не надейтесь, что вам обеспечат все возможные походы и обзоры. Только самый минимум. Если не ошибаюсь – часовая коллективная прогулка на автобусе со штатным гидом. Это – для сонных лентяев! А все самое интересное – за свой счет.
– Вот как?.. – Я озадаченно хмыкнула. – Надо будет поговорить с этой… как ее?
– Синди?
– Да, кажется, Синди.
– Посмотрим, как она справится, но в любом случае вы можете рассчитывать на меня!
Фразу венчал честный, прямой, полный рыцарственности влажный взор, пред которым не устояла бы ни одна донна Анна. Я прыснула и пошла играть в открытую:
– Да вы, я вижу, Дон Жуан!
– Хорошо хоть не Казанова! – откликнулся Брайан после некоторой паузы, опустив глаза с притворной скромностью.
– Будьте покойны, я все-таки отличаю талантливых бабников от серийных любовников и убийц. Казанова ведь неплохо писал стихи и прозу? А Дон Жуан орудовал только шпагой…
– А! Вы меня хотите уязвить? Ну что ж, я стерплю пару уколов от миловидной и остроумной женщины. К тому же судьба благородного дона, воспетого Моцартом, Мольером, Гофманом, не так уж незавидна!
Признаться, я не ожидала от солдафона, пусть даже в чине полковника, познаний в мировой литературе и музыке.
– Ну, Мольер его изобразил не таким уж романтиком… А вы, я вижу, большой любитель чтения?
– Да, – подтвердил Брайан, – люблю читать, но только классику. И терпеть не могу современную литературу, особенно авторов-женщин!
Ах вот как? Он явно пытался меня раздразнить. И хотя наши оценки скорее совпадали, я была возмущена. Кто дал право этому нахалу рассуждать о достоинствах книг, которых он и в руки не брал? От его слов, как от нестиранного белья, на всю округу распространился отвратительный запах вековой мужской самонадеянности и бахвальства.
Ничуть не смущаясь, мой мнимо галантный ухажер продолжал:
– Вы меня извините, но я не поклонник феминизма. Женщины захватили литературу и превратили ее в какой-то хлев!
– Ах, вот как? И звание мужской шовинистической свиньи вас не пугает?
Брайан раскатисто захохотал, так, что остатки винных паров окончательно выветрились из моей головы, а когда он вдобавок захрюкал, я просто пришла в бешенство. Даже из необходимости скрыть досаду, я не могла себя заставить улыбнуться.
Словно выполнив приятный долг, мистер Сандерс небрежно взглянул на часы и, поблагодарив за чудесную беседу, поспешно удалился. Признаюсь, я думала, что на этом наше знакомство закончилось.
Финал беседы настолько задел меня за живое, что я еще долго про себя репетировала его альтернативные варианты, в которых ставила его на место в самых язвительных и остроумных выражениях. Брайан так и не узнал, каким свинтусом он показался мне при первой встрече!
К счастью, две недели пребывания в замкнутом пространстве поневоле заставили меня более пристально к нему приглядеться. Мы подружились. Так вечная история укрощения строптивой повторилась в новых океанских декорациях.
Беседы наши продолжались ежедневно, и я поначалу лелеяла надежду продемонстрировать более глубокое знание человеческой натуры, чем мой галантный забияка. Но эта надежда не оправдалась. Больше всего меня подвел Генри, о котором придется рассказать особо.
Генри обладал каким-то особым магнитным полем, не столько притягивающим, сколько отталкивающим, но главное – создающим невиданную сплоченность в рядах тех, кто его окружал: все относились к нему с одинаковой антипатией. Так что и наши с Брайаном взгляды на него в основном совпадали. Отличались только прогнозы о том, к чему все это может привести. Но обо всем по порядку.
Как я уже заметила, это была примечательная личность. Наверное, подобный экземпляр имеется в любой компании. Он нужен для того, чтобы наше представление о божественном покровительстве оттенялось предчувствием картин дантовского Ада.