Солнце и сталь (СИ) - страница 17

- Тогда каков в них толк?

- Думаю, скоро тебе представится возможность это увидеть, госпожа.

- Зови меня просто по имени.

- Это необычно для меня, звать так коронованных особ.

- И много королей ты видел, Конрад де Фер?

- Достаточно, госпожа Эсме. Одного из них я чуть не взял в плен.

- Что же тебе помешало совершить столь славный подвиг?

- Он сдался другому. Принцу крови.

Эсме внимательно вглядывалась в потемневшее на солнце, угрюмое лицо огромного васканца.

- Скоро ты увидишь самого великого из владык мира. Божественного Хайдара.

- Это будет огромной честью для меня, ваше высочество.

- Просто Эсме.

- Эсме.

- Не очень-то ты разговорчив.

Эсме пришпорила своего коня и умчалась вперед.

К Конраду подъехал воин-зих. Он был высок, строен, голубые глаза и светлые волосы могли бы принадлежать уроженцу Севера, но сухие, жесткие черты лица и странно темная для светловолосого человека кожа делали его внешность необычной.

- О чем ты говорил с госпожой, чужеземец? - на том же безупречном, книжном васканском спросил он.

Коротко остриженные усы зиха нервно подергивались, крылья носа раздувались от плохо сдерживаемого гнева. Узкая, но, несомненно, сильная ладонь сжимала рукоять кривого меча.

- О лошадях. - пожал плечами Даннаец.

- О лошадях?! - возвысил голос зих.

- Ну да, о лошадях. Животные такие. На них ездят верхом, знаешь ли. Крупнее ослов, но мельче верблюдов.

Зих потянул, было, меч из ножен, Конрад схватился за боевой молот, но тут рядом с зихом возник его старший товарищ, в рыжеватой бороде которого пробивалась седина, и резко что-то выкрикнул на незнакомом Конраду языке.

Задиристый зих, чье лицо потемнело от гнева, убрал руку с меча.

- Прочь, Адиль! - уже по-васкански сказал немолодой зих.

Адиль уехал вперед.

- Прости его, солнцепоклонник. Он молод и не сдержан.

- Я тоже еще молод. Но мне хватает ума не затевать ссоры с союзниками. - угрюмо ответил Конрад. - в следующий раз с стащу этого Адиля с седла, отрублю ему голову, и заменю ее ослиной!

- И все же прости его, рыцарь. Мое имя Этхем, я глава этого отряда. Мы все из одного клана, кровные родичи. Скажи мне, что послужило причиной вашей ссоры?

- Все дело в принцессе Эсме. Он стал расспрашивать насчет того, о чем я говорил с принцессой. А мы лишь перемолвились парой слов о лошадях.

Этхем склонился с седла. Несмотря на седую бороду, двигался он легко и проворно, словно юноша.

- Послушай меня, рыцарь. Принцесса Эсме дочь божественного Хайдара, а мать ее была из нашего рода. Она приходится нам всем дальней родней, и мы, если потребуется, без сомнений отдадим за нее жизни. Но берегись принцессы Эсме.

- Почему я должен бояться ее, Этхем? Она не кажется злобной.

- Она и не злобна в настоящем смысле слова, рыцарь. Она просто считает себя выше всех прочих людей. Мы все - лишь пыль у ее прелестных ног.

- Звучит не слишком угрожающе. Многие коронованные особы так думают.

- Бойся, если она увидит в тебе что-то другое.

- Что ты имеешь в виду, Этхем? Не говори загадками.

- Я и так слишком много тебе сказал. Мои же люди изрубят меня на куски, если узнают, что я скажу тебе. Но я предостерегу тебя. Эсме - охотница на мужчин. Если ты приглянулся ей, ты погиб.

Конрад фыркнул.

- Меня не так-то просто убить. К тому же прибыл сюда на войну, а не что бы покушаться на честь королевской дочери.

- Пусть так все и остается. Я все сказал.

Конрад поблагодарил Этхема, а про себя последними словами бранился на нелепую ситуацию. За время пребывания в Ираме он не убил ни одного иаджуджа, зато нажил минимум одного врага в клане воинственных зихов.

Конрад отхлебнул немного разбавленной укусом воды. Горло спеклось от жажды. Он был вымотан и чувствовал себя не совсем здоровым. Наконец, Солнце стало умерять свой жар. Налетавший с окрестных гор ветер приносил прохладу. Воины переваливали горный хребет.

В лучах заката, Конрад и остальные Сыны Солнца увидели твердыню, о которой так много слышали.

Львиное Сердце.

Представшее им зрелище было столь величественно и прекрасно, что у васканцев поневоле перехватило дух.

Львиное Сердце - огромная крепость, чьи стены возвышались на сотню футов, а самые большие башни были не ниже, чем прославленная на всю Империю Башня Годвина в Штернбурге. Белый камень ослепительно сиял на солнце. Протяженность стен была не меньше трех миль. Конрад насчитал около пяти десятков башен и бросил считать. Над крепостными стенами высились громады королевского дворца и Храма Священного Огня. Издалека можно было поражаться только размерам строения, но приближаясь, васканцы рассмотрели роскошную и искусную отделку. От обилия серебра, золота, меди и цветного стекла можно было ослепнуть, даже несмотря на то, что Солнце уже садилось.