Солнце и сталь (СИ) - страница 21
У обоих стратегий были свои сторонники. Кто-то доказывал, что даже если, запершись в Львином Сердце, удастся пережить осаду, то подобное наводнению воинство пустынников просто хлынет дальше, обойдя крепость, но заливая кровью все вокруг.
Другие придерживались мысли, что нужно нанести шакалам удар прямо сейчас, пока войска полны сил и боевого духа, а длительная осада сломит дух войска, люди и кони ослабнут от голода и бездействия.
Сторонники осады уповали на то, что долгое противостояние вызовет голод и болезни в стане иаджудж, но сторонники большого сражения говорили, что голод и болезни грозят и Львиному Сердцу тоже.
Каждая из сторон была как будто права и стояла на своем с непоколебимой твердостью. Кончилось тем, что кочевые имадийские вожди и зихи, вспомнив какую-то давнюю войну, в которой сражались друг против друга, начали хвататься за кинжалы.
- Господа! - поднял, наконец, руку Ильдерим. - Господа полководцы. Я, присутствуя здесь от имени и по поручению моего божественного отца, да хранит его Пламя, призываю вас хранитель единство перед лицом врага, не пускаясь в пустые раздоры. Нам предстоит принять решение, от которого зависит судьба нашей державы. Я выслушаю вас, но последнее слово останется за моим отцом, и его я сообщу вам завтра.
Заговорил старый Баскурт, командир трех тысяч всадников.
- Предлагая сидеть за стенами Львиного Сердца, нас обрекают на голод, чуму и отчаяние. Тем временем иаджудж продолжат опустошать наши села и города.
- Никто не предлагает сидеть в крепости вечно! - воскликнул Эмер, командующий пешими лучниками. - Но мы должны связать и изнурить силы противника этой осадой, пока брат сиятельного принца Ильдерима не приведет с севера новую армию.
- А если Батахир не успеет собрать войско, или задержится с ним в пути? А если сатрапы северных провинций, да простят мне эти слова, перед лицом опасности станут на путь измены и или вовсе не снарядят в помощь нам войска, или дадут слишком мало людей, прикрываясь необходимостью обороны рубежей от унгрийцев и славов? - спросил Ильдерим.
Снова воцарился шум.
- Надо предложить его божественному величеству приказать явиться сюда войскам, что стоят под стенами нашей столицы. Нечего им сидеть в тылу, когда здесь потребен каждый меч.
- И сделать столицу беззащитной, если Львиное Сердце падет?
- Львиное Сердце неприступно! Оно трижды становилось на пути иаджудж!
- Иаджудж никогда не приходили столь огромной ордой. Львиное Сердце может и пасть.
Голоса перебивали друг друга.
Ильдерим снова поднял руку.
- Придется мне доложить отцу, что его полководцы не пришли к единому решению. Пусть решает он, вдохновленный Пламенем.
"Стоило устраивать такое представление, если все решает Хайдар" - решил, было Конрад, но потом подумал, что смысл в совете все равно был. Не только для того, что бы выслушать каждую из сторон, но и для того, что бы посмотреть, как себя ведут воины Порога Счастья.
Когда нашумевшись вдосталь полководцы Ирама разошлись, в просторном зале остались только Конрад, которому Ильдерим не давал позволения уйти, сам принц и Этхем.
- А что скажешь нам ты, солнцепоклонник? - спросил Ильдерим по-васкански.
Конрад, про себя уже успевший поклясться выучить имадийский, ответил.
- Я никогда не видел столь большой орды, как орда иаджудж и никогда не сражался с иаджудж. Не думаю, что мои советы могут быть ценны.
- Скромность украшает, но тогда скажи, что бы ты хотел сделать? Чего требует твое сердце?
- Моя бы воля, я принял большую битву.
- Почему? Ведь Львиное Сердце слывет неприступным, и если даже шакалы пойдут дальше на Север, чего они никогда не пытались сделать, они просто оставят у себя за спиной сильную армию, которая сможет наносить им удары в тыл.
- Потому что иаджудж могут привести еще войска, и тогда из сильной армии в тылу врага мы обратимся в пленников собственных стен. Пока дороги свободны, пока иаджудж решаются лишь на небольшие вылазки, пока люди сильны духом и телом, надо нанести удар. Такой удар, что бы они захотели убраться обратно в Пустошь.
- Слова настоящего воина. Их я тоже передам отцу. Но и я, и отец склоняемся к мысли, что надо держать осаду, не буду скрывать от тебя этого.