Солнце и сталь (СИ) - страница 4

Казалось, сам Хастуршад не спешил действовать, внимательно рассматривая путника, впервые за долгие века забредшего к ним из внешнего мира, не знающего, куда он идет и на что рассчитывает.

Судя по всему, это была главная улица города - по обеим сторонам мостовой белели мраморные развалины некогда величественных дворцов и храмов. Странные письмена и знаки покрывали их стены, причудливые и пугающие идолы венчали храмовые колонны. Иные из идолов и символов были смутно знакомы Нэтоку и он то и дело почтительно склонял голову, шепча молитвенные формулы.

Кочевники боялись развалин древней Эребии, но и испытывали перед ними священный трепет, хорошо понимая, что именно оттуда исходит сила питающее их безумное и жестокое существование.

Но вот мостовая кончилась, и Нэток ступил на площадь где стоял дворец, который он увидел еще со скалы. Огромная черная громада словно поглощала лунный свет, так что Нэток, как не напрягал глаза, мог разглядеть только самые общие очертания, более детальное рассмотрение величественного строения у него не получалось.

Нэток бросил взгляд вверх и тут же почувствовал, как по его спине пробежали крупные мурашки: даже на такой высоте, с лицом прикрытым капюшоном демонический Всадник-В-Желтом всадник казался преисполненным противоестественного, губительного зла.

Несмотря на головокружительную высоту, зловещее изваяние, казалось, находилось рядом. Пустыннику даже померещились мерцающие из-под капюшона призрачные глаза. Нэток поспешно встал на колени и, склонив голову, зашептал молитву. Она была долгой и раболепной, посвященной Великому, Кто царит среди звезд, богу, почитание которого было единственным, что объединяло эту разноплеменные орды Пустоши.

Закончив молитву Нэток встал, и огляделся по сторонам. Только сейчас он понял, что вокруг воцарилась гнетущая, давящая тишина- еще более страшная, чем все шорохи и тени, проклятого города.

Хастуршад замер, словно лев, затаившийся за барханом, перед могучим прыжком на свою жертву.

Нэток посмотрел на место, где должен был быть вход во дворец- странно, но прочтя молитву он куда лучше видел детали колоссального строения.

Он видел огромную лестницу, поднимавшуюся к черному провалу входа. Видел валявшиеся на ступеньках черепа. И идолов, еще более страшных, чем он видел в городе.

Короткий отрывистый смешок разорвал ночную тишь и Нэток замер, словно парализованный. Тени игравшие на лестнице вдруг слились воедино и оттуда вынырнул некто в черном капюшоне. Простерлась тощая длань, маня Нэтока к себе.

Медленно, словно ступая на эшафот, кочевник шагнул в черную тень, отбрасываемую исполинским дворцом, и принялся подниматься по лестнице.

Азар Светлый Меч.

Своего настоящего имени Азар не помнил, родителей не знал, и даже какому народу принадлежит - не ведал. Он помнил только, что на родине его всегда было холодно, и шел снег, а больше - ничего.

Еще он смутно помнил, как его долго куда-то везли, потом вели пешком, на веревке. Слабые умирали в пути, падая лицом в мерзлую грязь, или садились на дорогу - отказываясь жить и бороться. Даже угроза получить смертельный удар копьем не заставляла их тронуться с места.

Слабые умерли, маленький Азар выжил.

Потом был большой дом, в котором человек с узкой бородой и быстрыми пальцами осмотрел его руки и ноги, заставил открыть рот, приказал несколько раз присесть и прыгнуть.

Быстро пролетели годы обучения. Изнурительная муштра, скудный паек, жестокие наказания за малейшую провинность.

Одни ломались, другие бунтовали, третьи впадали в отчаяние.

Азар закалился, подобно тому, как сталь закаливается в холодной воде.

Его научили владеть копьем и кривым мечом, кинжалом и луком. Он мог стрелять на скаку, он попадал острием копья в висящее на веревке кольце, он рассекал мечом туго скрученный пучок соломы.

Он забыл родную речь и имадийский стал его языком.

Он забыл родителей - его отцом стал великий король Аббас, а матерью его стала королевская гвардия.

Многие его товарищи, которых либо пленили в старшем возрасте, либо не столь жестоко муштровали, помнили свою прежнюю жизнь, тосковали о ней.