Солнце в корзинке - страница 16

И вот, от гнева сам не свой, по мокрой, скользкой мостовой бежит к художнику заказчик:

— Ах ты, бродяга и обманщик! Ты мне немедленно ответь, куда девался мой медведь?

— Постой, хозяин, поостынь, мозгами лучше пораскинь: какой медведь мне был заказан? Ты сам сказал: чтоб был отвязан. И ясно — только дождь пошел, он с лавки слез и в лес ушел. За жадность, братец, ты наказан…

— Рисуй скорей, чтоб был привязан! И к вечеру — ты дай мне слово — должна быть вывеска готова!

Художник и на этот раз исправно выполнил заказ. На вывеске, угрюм и важен, сидит медведь — на цепь посажен. И в дождь, и в снег, и в зной, и в стужу хозяину он верно служит.

И ныне вывеска висит. Народ на вывеску глядит. На ней — привязанный медведь.

Вы приезжайте посмотреть!

Как-то в школе дали Пеньо хрестоматию для чтенья — с рисунками чудесными и очень интересную.

— Ты уж будь, — ему сказали, — аккуратней с книжкой этой!

— Оберни, — ему сказали, — хрестоматию газетой.

К сожаленью, наш мальчишка был неряха и грязнуля, и его валялись книжки в ванне, на полу, на стуле — все разорваны и в пятнах. Что с ним делать — непонятно!

Расскажу я вам, как Пеньо двойку получил за чтенье.

Как-то в ясный день зимой шел из школы он домой. Знали б вы, как он устал! В школе он читал, считал, бегал, радовался, дрался, потому — проголодался: долго тянется денек! И купил он пирожок.

Только откусил кусок — видит, друг бежит куда то.

— Ты куда?

— Я на каток. Там сегодня все ребята.

— На каток? — И тут же Пеньо побежал за ним вприпрыжку. Не раздумывая, Пеньо пирожок засунул в книжку — прямо в хрестоматию. И побежал с приятелем.

Плыл в небе месяц золотой, когда вернулся он домой, бросил ранец свой под стул и немедленно уснул. Да, пришел и сразу лег, позабыв про пирожок.

Ровно в полночь из-под пола дружно выскочили мышки, всей компанией веселой начали копаться в книжках. Смотрят — на шестой странице пирожок лежит с корицей!

Мышки бегают и скачут: вот удача так удача! Будет нынче славный ужин! И, забравшись в ранец, дружно съели пирожок с корицей и из книжки три страницы. На страницах были этих сказки о хороших детях — тех, которые в порядке держат книги и тетрадки.

Дни проходят. Время мчится.

Сел уроки делать Пеньо. Сказку на шестой странице на дом задали по чтенью. Книгу Пеньо открывает — ничего не понимает: вот страница пятая, и за ней — девятая. А шестая где страница? Как читать тут? Как учиться?

Пеньо в грусти и тоске. Пеньо вызвали к доске. Он молчит и ждет подсказки, он не знает этой сказки!

Ну а дальше что случилось?

В журнале двойка появилась.

Хочу спросить я у ребят: а кто же в этом виноват?

Однажды повздорили хвост и голова собаки, и дело у них чуть не дошло до драки. Спорили и на рассвете они, и на закате: кто должен быть спереди и кто должен быть сзади.

— Если б ты только представить могла, — хвост сказал голове, — сколько мне делали зла! В жизни моей светлого не было дня. Ты обернись, посмотри на меня, какой я ободранный и облезлый… Как это случилось — объяснять бесполезно. Скажу лишь одно: если собака от людей убегает — палка непременно по мне попадает. Присядет собака отдохнуть на минуту — колючка вонзится в меня почему-то. Я не видел добра, не знал я покоя… Если б местами мы могли поменяться с тобою!

— Ладно, — сказала в ответ голова, — я согласна. Но учти, быть впереди — ответственно и опасно. Нужно уметь принимать решения и всегда соблюдать правила движения, на все реагировать без промедления — поскольку ты телу даешь направление.

— Не бойся, — откликнулся хвост, — доверься мне смело, — буду внимателен, не забуду про тело. И не с такими справлялся делами!

Что ж, голова согласилась, и они поменялись местами.

Все было в порядке. Недолго, однако.

Воры однажды погнались за собакой. Собака металась по улице, будто слепая: бах — да это же стенка! Бах — да это ж другая! И лишь за деревней, где-то на свалке, собака спаслась от бешеной палки.

А был и другой удивительный случай: собака попала в кустарник колючий. Бежала она ясным днем по широкому логу и, представьте, в знакомом лесу потеряла дорогу. Вернулась собака домой непроглядною ночью, вся в репьях и колючках, вместо шерсти — унылые клочья.