Солнечная сеть - страница 21

— Нет, — призналась Кинтия, — это я сама. Моя мама — инопланетянка. Точнее, обитательница других миров — едва ли её можно отнести к планетарным видам!

Юсуф Куруш пробормотал в микрофон что-то неразборчивое.

— Что, что? — переспросил «профессор без кафедры».

— Я говорю — жаль, что наша гостья не сможет посетить нас на станции.

— А мне вот ни чуточки не жаль! У нас не прибрано, в кофейнике я вчера нашёл плесень, а про твой вчерашний свитер я обещал молчать вечно, поэтому не буду осквернять его описаниями эфир…

— Я всё прибрал, — ответил Юсуф. — Но, в любом случае, разговаривать по радио не так удобно, как лично.

— Не беспокойтесь об этом, — заметила Кинтия, — я вполне умею принимать человеческий облик. И не надо пугать меня грязными свитерами и заплесневелыми кофейниками. У меня есть родной брат, я привыкла и не к такому.

— Это убеждает, — сказал Фейнман.

— Принимать… человеческий облик? — Юсуф Куруш казался поражённым. — Я не ослышался?!

— А что вас так удивляет, инженер? — Руководитель станции явно усмехнулся, произнося это. — Мы с вами сами не раз говорили, что в наших условиях подобное инженерное решение может оказаться единственным, что приведёт человека к звёздам без существенных гуманитарных потерь. Кто-то другой, как выяснилось, уже успешно реализовал его; значит, наше дело — научиться, адаптировать, усовершенствовать, а затем пойти ещё дальше, на следующие шаги…

— По крайней мере, теперь мы знаем, что мы на верном пути, — согласился Юсуф.

— Если бы нам ещё удалось кого-нибудь в этом убедить… — проворчал Фейнман. — В любом случае, добро пожаловать на станцию. А кофейник я вымыл, и термосы для чая сейчас тоже помою. Вы пьёте чай, товарищ Астер?

— Я его никогда не пробовала, я только слышала об этом напитке и видела в кинофильмах, как настоящие земные люди пьют чай. Но вообще, я пью любые жидкости на основе воды и вполне различаю их на вкус. Поэтому я с удовольствием попробую чаю, конечно же. Правда, я должна предупредить вас, что совершенно не умею правильно вести себя за столом.

— Юсуф тоже не умеет, — сказал профессор Фейнман. — Вот что: возвращайтесь-ка на базу, Юсуф. И сопроводите нашу гостью по станции. А я оформлю отчёт и снижу уровень тревоги, чтобы там не волновались лишнего. Писать на Землю я пока что ничего не буду — они там скажут: совсем рехнулся, старый хрен! А вот в отчёты эту ситуацию внести надо.

На базе было сыро. В маленькой душевой, примыкавшей к шлюзовой камере главного входа, от стен отслаивалась бесформенными пузырями тухлая, пропахшая ржавчиной и машинным маслом вода. Кинтия распаковала единственный доступный ей «выходной наряд», состоявший из найденной в закромах «Кристофера Эккерта» серебристой упаковочной ленты, завязывавшейся вокруг тела наподобие сари. Достала заодно и остальной свой нехитрый багаж: огромного чёрного пса Дика и несколько хромодиновых лент, на которых записана была вся сколь-нибудь важная информация о Крае. Юсуф Куруш дожидался Кинтию у выхода из душевой. У него были оливковые большие глаза, оливковая смуглая кожа, и пахло от него тоже почему-то оливками. Это был приятный запах, гораздо более приятный, чем технологические ароматы душевой. Кинтия поймала себя на том, что принюхиваться к мужчине неприлично, и позволила Юсуфу взять себя за руку, стараясь не шевелить носом лишний раз.

— Как вас зовут, дочь Джорджа Астера? — спросил Юсуф Куруш.

— Кинтия. Хотя брат и дядюшка Кит называют меня Кеи, это моё домашнее имя. Если хотите, называйте меня Кеи, товарищ Куруш. Главное — не говорите «Синди», дядюшка Кит очень переживает, что меня рано или поздно начнут так звать. Он — принципиальный противник английского произношения!

— Дядюшка Кит — кто это? Ваш родственник по материнской линии?

— Скорее уж, по отцовской, — смеясь, сказала Кинтия. — Это бывший искусственный интеллект отцовского корабля, «Кристофера Эккерта». Он вырастил нас, да и сам, если так можно выразиться, немного вырос. Сейчас он манерами, пожалуй, чем-то несколько напоминает вашего шефа.

— Надо непременно обрадовать патрона, — согласился Юсуф, — тем фактом, что манерами он становится похож на ненормально развившийся электронный мозг. Это должно его мотивировать двигаться и дальше в выбранном направлении.