Солнечная сеть - страница 26

— Я никогда не задумывался об этом, — сказал Морьер, осторожно отстраняя Анитру от себя. — Мне сложно понять это, а тем более поверить в это. Ведь я-то хочу жить вечно! Для меня жизнь — это вечный прогресс, вечное развитие разума. Ради него, подлинного разума Вселенной, я и делаю всё, что делаю. Я просто ищу выход из тупика, который у нас отчего-то принято любить и считать настоящей жизнью.

— Природа давно предусмотрела выход из тупика жизни, — сказала Анитра, — этот выход называется смерть. Это всеобщий выход, это конечное решение для любых противоречий. Не будь ты необразованным технарём, чуждым гуманитарного знания, ты наверняка знал бы, что в средние века «комедией» называли любое произведение, где поставленное противоречие обязательно решалось, пусть даже и через гибель героя. И наоборот, «трагедия» — это оставленное противоречие, сознательно заложенное несходство натур. Ты полон трагических противоречий, Рикки, как и все мужчины. Чтобы придать своей жизни возможность разрешения конфликтов, вам, мужчинам, необходима либо смерть, либо женщина, либо бог. Без этого вы неполны, оттого и мечтаете всегда о бессмертии — не для себя, так для своего убогого вида.

— Я мечтаю только о бессмертии для Вселенной, для разума, о вечном бессмертном движении всего человечества. Индивидуальное бессмертие меня совершенно не интересует.

— Это потому, что человечество — твой бог. А со смертью ты давно смирился. Осталось тебе найти женщину, которая убьёт в тебе последнюю треть твоей мужской пустоты; так вот, это я. Прими же как данность, что я заполняю всю твою жизнь — примерно так же, как ты сейчас заполнишь меня…

Рикард Морьер склонился над Анитрой, и их тела сплелись в страстных объятиях.

— Не надо воспринимать слишком серьёзно то, что я сказала, — заметила Анитра, выскальзывая из-под Рикарда несколько минут спустя. — Но главное ты должен усвоить; ты — простой фанатик идеи, ты служишь отвлечённым вещам, а окружать тебя всегда будут люди, которых тянет к неминуемо конкретному, простому. Тебе придётся иметь с этим дело, Рикки, а ты к этому не готов. У каждого свой нрав, свои простые заботы, которых ты, со своим технарским снобизмом, просто не сможешь понять. Поэтому дай нам, гуманитариям, помочь тебе определить их цели, дай помочь тебе удовлетворить их тайные чаяния. Ты так невежественен, Рикки!

—Απαντι δαίμων ανδρϊ, — пробормотал Рикки. — У каждого мужа свой демон, как говорили древние. Но вот кто вдруг сказал тебе, что я должен кормить этих демонов? Человек обязан возвыситься над ними, возвыситься и победить их; иначе какой же это человек?! Мы — высшая общественная формация, мы — покорители Вселенной, мы — владыки Земли. И вдруг начать снова потворствовать низменным чаяниям отдельных людишек?! Ну уж нет!

— Фу! — Анитра сморщила носик. — Ты положительно несносен: даже постель для тебя теперь становится трибуной. Кроме того, из тебя сыплются цитаты на неведомых мне языках. Ты не находишь это неприличным? Пора, наверное, вставать… скоро вернётся из отгула наш звёздный мальчик, и мы с ним снова продолжим нашу нелёгкую работу.

— Когда ты его мне расколешь? — Морьер встал, ощупью нашарил рубашку и трусы, принялся одеваться, поглядывая сквозь полог на кишащую техникой саванну вокруг — бывший заповедный парк. — Я боюсь, что с ним в итоге выйдет, как с его сестричкой, и тогда мы оба останемся на бобах. Плакали тогда все наши планы! А мне нужно понять, как всё это устроено, мне нужна его природа, управляемая, сломленная, покорённая природа, чёрт его возьми! Ты только представь, как мы могли бы изменить всю жизнь, весь строй Земли, с таким-то могуществом! Или же мне придётся воспользоваться для этого другим оружием… пока что запретным!

— Если ты хочешь получить его природу любой ценой, — промурлыкала Анитра, — то прикажи мне, и я пересплю с ним. Думаю, что ради такого куша я даже сумею разок-другой преодолеть естественное отвращение к нему. Тогда он уж точно сделает меня такой же, как он сам, а я — я поделюсь этим, в свою очередь, с тобой. Если я захочу, конечно.