Солнечные узоры - страница 51
Конечно, вряд ли можно было думать, что эта изба сохранила свой интерьер. Кроме штраб — следов врубок от лавок и воронцов, — внутри не сохранилось примет традиционного крестьянского жилища.
Следующий дом в деревне, привлекший наше внимание, стоял под № 29.
— Продадим недорого. Возьмите, если хотите, — заметив наше любопытство, иронизирует хозяйка. — Когда-то, лет сто, а может, двести, еще в Дрезне построены были и наша изба и дом Ершова. В этих избах пряжу ткали. Светлые они. Мы их так и называли: избами-«пряхами». А если окна глядят на север, то такая изба «непряхой» звалась. А потом дед их купил, сюда привез.
Действительно, дома были похожи друг на друга и, пожалуй, одного возраста. Во всяком случае, ставил их в Севастьянове один плотник, до того схожи общие приемы в стройке изб. Но существуют некоторые различия в их украшении. Если дом Ершова украшен несколько строго, аскетично, то декор дома № 29, принадлежавший Власову, напоминает кружева разнаряженной девицы. У дома № 29 укорочены помочи. Причелины иные. В их декоре уже отсутствуют и резные солнышки, и другие символические знаки земледельческого культа славянской мифологии.
На концах причелин, там, где они прикрывают помочи, мы видим тех же стилизованных лебедей, как и на наличниках дома Ершова. Этот мотив часто встречается на старинных рисунках. И сейчас «лебединый знак» мы можем встретить на избах Городецкого района Горьковской области. В книге М. П. Званцева «Нижегородская резьба» (М., 1969) иллюстрация № 11 показывает аналогичную доску-ветреницу, но ее декор схематичен, даже грубоват. На доме же Власова причелины с лебедями исполнены в более искусной манере.
Много ли, мало ли увидели мы в Севастьянове? Казалось бы, километры пути и крохи сведений. Но сколько поэзии истинного народного искусства в этих незамысловатых избах, будто смотришь в глубинный колодец чистой ключевой воды.
Так и остались в памяти от деревни Севастьянове легкая кружевная накидка с изящными лебедями на причелинах одного дома и напевные солнышки на причелинах другого.
От Севастьянова недалеко и до села Бывалина. Оно принадлежит Павлово-Посадскому району, но зримых границ районов, разумеется, не существует. Не заметите вы разницы и в облике крестьянских усадеб: ведь тон всей стройке задает восточное направление от Москвы.
В Бывалине вся улица состоит из уютных усадебок по-коеобразной связи с кессонированными воротами и калитками. Поистине деревянная улица! Нет на ней кирпичных строений. Просто необыкновенно живучи народные традиции в организации жилища.
На погосте, чуть поодаль от улицы села, сохранилась деревянная церковь, построенная в 1717 году. Но от этой почтенной даты мало что сохранилось в облике памятника. В XIX столетии церковь одели в ампирные одежды, исказив произведение народного зодчества.
Наше путешествие по клязьминскому кусту деревень мы продолжим, перейдя небольшой мостик через живописную речку Дрезну. Отсюда проселок вывел нас в соседнюю деревню Козлово. Она не была отмечена сколь-нибудь ценными сооружениями деревянного народного зодчества, но в ней, как и в последующих деревнях — Теренино, Сонино, Логиново, Бабаеве, были свои интересные особенности.
Глухие стены амбаров в Козлове со срубами колодцев и журавлями над ними, избы с традиционным устройством слеговых кровель на консолях и курицах в Теренине — все это придавало облику деревень ощущение гармоничности, цельности ансамбля крестьянских усадеб.
Эти деревни в соединении с Севастьяновой предстают перед нами поистине кладезем народного зодчества. Их облик, сохранивший традиции плотницкой стройки, вызывает удивление и вместе с тем радость. Есть еще откуда черпать живительную воду народной поэзии!
Если в наши дни возможно увидеть целый ансамбль традиционных крестьянских усадеб на территории самой Москвы, в бывшем селе Коломенском, то это вовсе не значит, что и все Подмосковье состоит из столь же богатых россыпей образцов народного зодчества. Севастьянове, Яковлев-ское, Анциферово… Эти села по крупицам сберегли живое образное слово народного искусства.