Соломенный кордон - страница 6

На конюшню зашел Иван.

— Да вот и тот товарищ, можете убедиться...

Ветеринар мельком взглянул на Ивана и обошел еще раз вокруг Вольного.

— Обкормили, наверно, лошадь, — сказал он. — Я приказываю на лошади не работать, пусть поправляется. — Ветеринар направился к двери.

— Что тут такое? — спросил вошедший Свистельник.

— Вольный твой что-то захлял, — ответил глухим басом Фрол.

— Постойте! — остановил ветеринара Свистельник. Он подошел к Вольному.

Конь приподнял голову и тихонечко заржал.

— Что-о с тобой, милок, что? — с любовью спрашивал Пахом Федорович, приседая на цыпочки.

Вольный шевельнулся, как бы пытаясь подняться, но тяжело застонал и положил голову на колени старику.

Свистельник полез в карман, достал кусочек сахару, протянул коню.

Вольный пошевелил мягкими губами, словно целуя старческую руку своего друга, сахар остался лежать на ладони. Конь сдержанно застонал и уронил голову.

Пахом Федорович приложил ухо к паху коня, осмотрел содранную шкуру на ногах и спросил, обращаясь к ветеринару:

— Давно работаете?..

— Давненько... — ответил тот, опуская глаза. — В данном случае помочь ничем не могу... А вы что-нибудь хотите мне сказать?

— Нет. Я с этим конем работал. Мне жаль его... очень жаль...

— Ну что ж, ну что ж, — уходя, успокаивающе сказал ветеринар.

— Кто сегодня брал Вольного? — спросил Свистельник, обращаясь к Фролу и Ивану.

— Я, я на нем работал, — заикаясь, ответил Фрол.

— Ты убил его!

— Что ты, что ты, он...

— Я больше тебя знаю, молокосос!..— Пахом Федорович сжал кулаки, и на его бледном в морщинах лице выступил румянец. — Мерзкий ты человек! Хапуга!..

— Что тут такое? А-а, Пахом Федорович! С выздоровлением вас. Когда поправились? Я слышал о вашем несчастье, мне ветврач рассказал, — заговорил вошедший начальник. — Это пустяки, такому коногону, как вы, мы всетда подберем хорошую лошадь.

— Не надо мне подбирать... Я уже свое отработал, — с дрожью в голосе сказал старик, — пора на покой, пора!.. Срок пенсии давно вышел...

— Ну, что ты, Пахом Федорович!..

— На девяти шахтах был, ах, какие люди всегда работали рядом... Каждый друг и брат, у каждого не душа, а песня... Иной раз и не пошел бы на работу, да тянет к ним, тянет к людям!..

Пахом Федорович постоял еще немного и, сгорбившись, медленно удалился.

— Что здесь произошло? — поинтересовался начальник.

Иван обкусывал ногти на дрожащих руках и смотрел себе под ноги.

— Вольный, кажется, подох, — ответил Фрол равнодушно, почесывая за ухом...

Потап Ломтев около пяти лет не был дома. Все эти годы он прожил в небольшом районном городке на иждивении родной тетки.

Одинокая, богомольная тетка заявилась к ним в деревню на рождественские праздники, когда Потапу исполнилось тринадцать лет. С богатыми городскими подарками в пестрой с «молнией» сумке, она с первых минут завладела вниманием всей семьи.

У Потапа как раз в это время были школьные каникулы, и он целыми днями пропадал в лесу со своим соседом и другом рыжим Петькой Коноплевым. Петька, как и Потап, любил птиц, но из-за своей неуклюжести не мог поймать даже воробья, зато Потап слыл мастером птицеловом.

С виду ребята очень отличались друг от друга. Крепкий, рослый Коноплев и щуплый Ломтев, но, несмотря на это, жили они душа в душу.

В тот день предстоящей разлуки ребята вернулись из лесу с богатыми трофеями. Как раз Петьке и Потапу очень везло, и радостное состояние в одинаковой мере располагало их к доброте. В утепленном омшанике, среди многочисленных клеток Потап поздравил своего друга с днем рождения и передал садок с птицами:

— Это тебе, Петька, насовсем. Мне не жалко.

Петька не ожидал такой щедрости, он рассчитывал на половину улова и с минуту растерянно водил глазами по омшанику. На одной из захламленных полок Петька увидел книжки. Когда-то эти книжки принадлежали старшему брату — студенту. Петька знал, что Потап любил все толстые книжки, но в школьной библиотеке их не давали.

— Мал еще! — всегда отвечала библиотекарь, хотя его одноклассникам давали их без звука.

Коноплев достал с полки книжки и с радостью вручил Потапу: