Соловецкий монастырь и оборона Беломорья в XVI–XIX вв - страница 11

Нужно полагать, что к концу льготного срока он был готов. Из этого следует, что Кемский городок был построен в период между 1593 и 1598 гг.

Кроме Сумской и Кемской крепостей — основных опорных точек монастыря на карельском берегу Белого моря, — укреплены были Керецкое и Сороцкое сёла, о чем в нашей литературе нет упоминаний. Архивные материалы свидетельствуют, что в Керети монастырь обнес свои помещения забором из тына, а в Сороке огородил двор «спереди стоячим тыном, а позади в забор».[69] Керетские и Сороцкие сооружения уступали по своей мощности Сумскому и Кемскому детинцам, но это были самые настоящие средневековые укрепления.

В своих собственных стенах, а также в береговых владениях — Сумском остроге и в Кемском городке — монастырь содержал гарнизоны стрельцов, пушкарей, затинщиков, поставлял им из своей оружейной казны наряд, зелье, свинец и всякое воинское снаряжение.

На побережье, по реке Кеми и в других местах были сделаны заставы и сторожевые посты. Монастырские укрепления, в которых разместились монастырские ратные люди, прикрыли Поморье со стороны Скандинавии.

Число стрельцов, находившихся на службе у монастыря, не было постоянным. Оно определялось потребностями обороны. В конце XVI века стрелецкий отряд насчитывал 100 человек, а временами доходил до 120–130 человек. Командовали им два пятидесятника с помощью десятников. Половина стрельцов находилась на передовых монастырских форпостах — в Сумском и Кемском острогах, а другая часть — на самом острове. Монастырские власти разумно маневрировали дислокацией своего войска в зависимости от конкретной обстановки и времен года. Враги нападали на монастырь, как правило, летом. Поэтому в теплые дни на острове обязательно находился отряд ратников. В зимние месяцы, когда гряда Соловецких островов была недоступна для «корабельного прихода» и скандинавы нападали на материковые селения монастыря, стрельцы съезжались на берег охранять хозяйские земли. Отдельные стрельцы в мирное время стояли на «опасных караулах» в пограничных местах, сторожили арестантов, отвозили в случае надобности в Москву и в другие города ратные вести, сопровождали государевых послов и т. д. Указами правительства от 1592 и 1614 гг. повелевалось «соловецким стрельцам, которые пошлются из того монастыря куда-нибудь о ратном деле с вестовыми грамотами, по всем городам и ямам давати подводы с проводниками без прогонов, а в летнее время лодку с людьми без задержания».[70] В занятии постов соблюдалась очередность, потому что стрельцы, находившиеся в монастыре, лучше обеспечивались. Кроме жалованья и провианта, они пользовались общей трапезой — пили и ели монастырское.[71]

С начала XVII века сложился порядок, по которому дети стрельцов занимали «звания своих отцов» и только на вакантные места нанимались крестьяне монастырских сел, а иногда и посторонние.

Поступающий в стрельцы должен был представить соловецкому начальству «поручную запись» командиров и формально всех ста стрельцов в том, что они знают кандидата и ручаются за него. В этом же документе подробно перечислялись обязанности стрельца и назывался оклад. Множество подлинных поручных записей хранится в делах фонда Соловецкого монастыря.[72]

Будущий стрелец приносил своеобразную присягу: он обещал быть дисциплинированным, точно и вовремя выполнять приказы командования, оборонять русский Север, храбро биться с врагами, ни в чем «государю не изменять», никаким «воровством не промышляти, и зернью не играть, и убийства не чинить».

Стрельцы находились на полном монастырском иждивении. Монастырь их нанимал, выплачивал из своей казны денежное и хлебное жалованье, снабжал стрельцов оружием: ручницы, зелье, свинец — все покупал на свои деньги.

Размер годового жалованья стрельца был такой: 3 рубля денег, 3 четверти[73] ржи и 3 четверти овса. Выдавалось оно не по месяцам, а два раза в год («А то ему жалованье имати годом на два срока»).[74]

Жалованье стрельцов было скудным, и они горько жаловались на судьбу как непосредственным соловецким властям, так и центральному правительству. Последнее челобитье от всех 125 монастырских стрельцов было подано Петру в 1694 году. Стрельцы ходатайствовали «о сложении с них излишних работ и о прибавлении жалованья». Петр, с детства ненавидевший и боявшийся стрельцов, расценил прошение как неслыханную дерзость, в прибавке жалованья отказал и велел стрельцам служить за ту плату, которая им выдавалась.