Сон длинною в жизнь - страница 4

   - Меч? - переспросил Сергей Павлович.

   - Да, узкий длинный меч с рукояткой. Чеканка, червление с золотом. И он был в черных перчатках. Его лицо я хорошо рассмотрела: узкие тонкие губы, нос прямой с нервными тонкими ноздрями, беспристрастные глаза. Лицо аскета или инквизитора.

   - Я понял, почему вы его так хорошо запомнили в отличие от остальных, - врач говорил осторожно, чтобы не спугнуть Талу. - Вы лежали на этом ложе, а лицо этого монаха, назовет его так условно, было над вами. Я прав?

   Тала кивнула.

   - Сталина, я врач, мне приходилось слышать и видеть такое, что вряд ли чем-нибудь можно меня удивить. Ваш случай кажется вам исключительным, но поверьте, это потому, что с вами это случилось впервые, и вы никогда ничего подобного не слышали и не читали. Я же, в силу своей профессии, сталкивался со множеством всевозможных сновидений, вернее, с людьми, их видевшими. Если мы разберемся в мотивах вашего сна, поймем, чем навеяны его образы, то сможем избавить вас от него. Поэтому рассказывайте, не стесняясь и поподробнее. Что касается интерьера и второстепенных персонажей, вы рассказали все? Да?

   Тала кивнула, набрала побольше воздуха и, будто прыгая с вышки в холодную воду, зажмурила глаза.

   - Я лежала на этом ложе обнаженная. Только на груди у меня висел какой-то странный медальон в виде рога или когтя. Он был величиной с мой мизинец, висел на черном шнурке или цепочке и был то холодный, то горячий. Как я попала в это помещение, как разделась и легла, я не знаю. Сон всегда начинается с этого момента: я лежу, а вокруг меня эти люди.

   - Вы можете описать какие-то запахи, физические ощущения?

   Тала немного подумала.

   - Никаких специфических запахов не было, а физические ощущения... Мягкие шкуры подо мной, перемена температуры медальона и страх, мне очень страшно.

   - Почему?

   - Наверное, потому что я не понимаю, что со мной, где я. Мне даже не стыдно вот так лежать перед мужчинами, потому что они совершенно спокойны, вроде перед ними собака или овца. Никакой заинтересованности.

   - Температура кулона менялась при каких-то определенных условиях?

   - Да. Только это был медальон. Его потом открыл старший монах. Когда мне было страшно, медальон нагревался и даже начинал печь тело, а когда страха не было, он становился холодным и тоже жег тело, но уже холодом.

   - Что было дальше?

   - Все монахи стояли, склонив головы, а старший произнес какие-то слова. Я даже не берусь определить на каком языке. Это было несколько предложений. Он говорил не громко, но отчетливо. Как только прозвучали последние слова, все монахи подняли руки вверх, перекрестив их над головами, и повторили последнее предложение. И в это время вошел человек. Он был в черном плаще и черной маске на лице.

   Тала перевела дыхание. Врач тоже молчал. Пауза длилась довольно долго. Потом Тала опять тихо заговорила:

   - Этот мужчина сбросил плащ. Под плащом на нем ничего не было. Он высокий, у него красивое тело: мускулистое с бронзовым загаром. Его глаза в упор смотрели на меня через прорези маски. И я не могла отвести взгляда от его глаз. Вот тогда медальон начал остывать. Мне показалось, что никого вокруг нет, только я и он. Я видела, что он хочет меня, и во мне тоже возникло желание. Он склонился надо мной, и все исчезло в жарком потоке наслаждения, только медальон на груди становился все холоднее. В момент оргазма он, кажется, пронзил меня холодом до костей. Мужчина встал, мне было очень стыдно, что все это произошло при свидетелях. Но вот старший монах взял в руки большой многогранный кристалл и направил его на медальон. То ли свет факелов преломлялся в кристалле, то ли был еще какой-то световой эффект, но я увидела, как от кристалла к медальону потянулась светящаяся нить. И вдруг я почувствовала, что в моем животе что-то происходит. Сначала как бы что-то появилось в середине и начало расти, потом я почувствовала толчки ребенка изнутри, живот начал увеличиваться на глазах и достиг теперешнего размера, - Тала двумя руками обхватила свой живот. - Тогда старший монах взял в руки меч, о котором я уже рассказывала, и вспорол мне живот. Мне было ужасно больно, я кричала, а все вокруг молча смотрели на меня. Монах сорвал с моей шеи медальон, открыл его и вылил какую-то желтую жидкость мне в середину разреза. Потом запустил туда руки и вынул ребенка, мальчика. Отец ребенка взял меч и перерезал пуповину. Он взял мальчика на руки и поцеловал в попку. Все монахи опять скрестили руки над головами и снова что-то проговорили. На меня уже никто не обращал внимания. Старший монах поднес мужчине красивую шкатулку из черного дерева, инкрустированную перламутром и зелеными камнями. Мужчина вынул из нее цепочку с каким-то кулоном и повесил ребенку на шею. Все опять что-то проговорили, а ребенок заплакал. Тогда старший монах взял его на руки, поднес ко мне и приложил к груди. Ребенок жадно начал сосать, все сначала смотрели на нас, а потом мужчина что-то сказал, и все повернулись к нему. Я сняла с шейки ребенка цепочку, на ней висел большой прозрачный камень без оправы, но он все время менял цвет: он был то красным, то синим, то черным, но все равно прозрачным. Я не знала, куда его деть и вдруг внизу в полу увидела какую-то небольшую дыру. Я склонилась с ложа и всунула туда этот камень. Ребенок заснул, старший монах повернулся ко мне и хотел забрать ребенка, а я не хотела отдать и громко кричала. Во время этой секундной борьбы я столкнула на пол кристалл, который лежал на краю ложа. Он упал и разбился, все закричали, комната закружилась. Последнее, что я слышала, это слова мужчины: