Сон разума - страница 9

   - Как же, иссякнут они. Есть такой род людей, называются внушаемые. Они сами ничего решить не могут, ими надо управлять, манипулировать. И зарабатывать на их слабости очень приличные деньги.

   В дверь постучали

   - Войдите, - оторвался от протокола Михаил.

   Появился мужчина лет сорока, брюнет, одетый в джинсы и рубашку поло.

   Указав на него, следователь продолжил:

   - Вот, Лев Израилевич, позвольте представить. Соболев Борис, младший советник юстиции, ваш новый следователь. Преступления вашей шайки будет расследовать он. До свидания.

   После того, как Лев Карцер ушёл вместе с Борисом Соболевым, Миша Лидин спросил у Игоряши:

   - Что ж теперь всех пятьсот потерпевших мне придётся допросить?

   - Нет. Желать смерти Эммануила они могли. Убить или нанять убийцу, тоже могли. Но убили бы его ножом, пулей или ядом, а вовсе не так изысканно. В окончательный тензор я их не вводил. И ещё, предлагаю дальнейшую работу от нашего друга Васи засекретить.

   - Это почему?

   - По кочану. Он втюрился в женщину. А женщины - это...

   Я пересчитал вероятности. Теперь они распределяются так: по 30% у первых двух объектов и по 20% у двух других.

   Глава 4

   К одиннадцати часам дня в кабинет вошёл зевающий Вася Бабкин. Он наполнил помещение ароматом дорогущих женских духов. Подошёл к окну и стал что-то внимательно рассматривать на площади перед следственным комитетом. Через три минуты он позвал к окну Михаила.

   На площади стояла стройная до худобы женщина, она махала руками и что-то кричала в направлении парадного входа. Что выкрикивала женщина трудно было разобрать, из-за шумящего рядом центрального городского проспекта. Время для своей акции она выбрала самое удачное. Огромное количество людей, или шло в комитет, или возвращалась из него после дачи показаний. Многие задерживались возле выступающей и тоже начинали кричать, махать руками, а некоторые начали выковыривать плитки из тротуара. Игоряша потребовал переместить веб - камеру на оконную раму. Следователь подумал и удовлетворил его просьбу.

   Программа вывела на монитор лицо новоявленной активистки. Это была Валентина Петровна, вдова безвременно усопшего Эммануила Иосифовича Назарова. Она кричала, о безвинных жертвах, о заключённых, над которыми день и ночь издеваются, о жутких пытках и избиениях с целью получения признательных показаний. О карательной медицине, о заполненных инакомыслящими сумасшедших домах. В конце своей речи мадам Назарова призвала разгромить гнездо произвола и реакции.

   А между тем, ситуация на площади накалялась. Толпа выросла до нескольких сотен человек, которые с каждой минутой кричали и махали руками все яростнее и агрессивнее. После призыва к погрому, в окна первого этажа полетели куски тротуарной плитки.

   В это самое время неизвестно откуда материализовалась бригада телевизионных репортёров. Они стремительно развернули свою технику и начали снимать летящие в здание следственного комитета обломки. Кто-то из митингующих призвал толпу на штурм дверей здания. Подпираемые изнутри двери устояли под первым натиском. В момент следующей атаки на противоположной стороне площади остановились три автобуса с занавешенными окнами. Из них выскочили бойцы отряда милиции особого назначения в касках, со щитами и дубинками. Одновременно с этим вдова, взобравшись на скамейку изображавшую трибуну, все кричала и махала руками, обличая несправедливость работников следственного комитета. Между тем митинг вдруг закончился. Разбитые ОМОНом на мелкие группы участники его были уволакиваемы в ближайший полицейский околоток. Зачинщица бунта настолько свирепо сопротивлялась, что получила контузию дубинкой и была доставлена в медицинский пункт.

   Василий и Михаил, не сговариваясь отправились в этот медпункт, следом за агрессивной фигуранткой их дела.

   ***

   Препирательства с дежурным врачом, получение и натягивание на себя белых, медицинских халатов, съело не меньше получаса. После чего сыщики были допущены в смотровой кабинет. Кроме того, им пришлось поклясться, что из их уст не слетит ни одного звука.