Сонеты, песни, гимны о любви и красоте - страница 2

стр.

Поэзия Спенсера не только образна и возвышенна, она, прежде всего, музыкальна. Спенсеровский стих льётся, словно горный ручей, звеня перетекающими друг в друга рифмами, поражая своими аллитерациями, сочетаниями слов и повторами. Стиль и стихосложение Спенсера соответствуют идеальному ходу его мысли. Поэт не пытался улучшить английский язык, но старые английские слова, соединённые с современным синтаксисом, и заключённые в размеры, вдохновлённые чосеровской ритмикой, «производят удивительно прекрасное впечатление»[7].

Переводчики решали двойную задачу: с одной стороны, надо было сохранить всё богатство мыслей, образную составляющую его творений и многочисленные аллюзии, а с другой стороны — передать поэтический строй и мелодику спенсеровской поэзии, сделать русский стих таким же лёгким, наполнить его жизнью и страстью оригинала. Удалось ли исполнить это — судить читателям. Именно для этого мы размещаем оригиналы двух спенсеровских сборников в современной орфографии.

При переводе на русский язык текстов Спенсера и составлении примечаний использовались следующие издания:

1. The Complete Works in Prose and Verse of Edmund Spenser / Ed. by Alexander B. Grosart. In ten volumes. — London, 1882. Vol. 4.

2. Spenser's Minor Poems / Ed. Ernest De Selincourt. — Oxford: Clarendon Press, 1910.

3. The Yale Edition of the Shorter Poems of Edmund Spenser / Ed. by William Oram, Einar Bjorvand, Ronald Bond, Thomas Cain, Alexander Dunlop and Richard Shell. — New Haven: Yale University Press, 1989.

4. Edmund Spenser: Selected Short Poems / Ed. Douglas Brooks-Davis. — London and New York: Longman, 1995.

5. Edmund Spenser s Amoretti and Epithalamion: A Critical Edition / Kenneth J. Larsen // Tempe, AZ: Medieval & Renaissance Texts & Studies, 1997. V. 146.

Выражаю благодарность В. С. Макарову за полезные советы, высказанные им при подготовке этого издания.

AMORETTI и ЭПИТАЛАМИЙ

(перевод Александра Лукьянова)

AMORETTI

1
Счастливцы вы, страницы, коль в руках
Лилейных, что грозятся мне кончиной,
Вы дрогнете[8] — в сих ласковых цепях, —
Как пленники пред взором властелина.
Счастливцы строки, где прочтут невинно
Те светочи, что звёздами горят,
Как дух мой[9] пишет смертною кручиной
В кровавой книге сердца[10] без отрад.
Счастливцы рифмы, что омыл стократ
С ней вместе Геликона ключ священный,[11]
Ведь Ангела вы зрите[12] нежный взгляд —
Мой пир души, мой дар Небес блаженный.
Страницы, строки, рифмы — вот мой стих:
Коль ей по нраву, что мне до других!
2
О дума беспокойная во мне,[13]
Любви и бед сердечных порожденье!
Питаясь стоном скорби в тишине,
Внутри меня росла ты без движенья.
Так вырвись, наконец, из заточенья,
Где ты шипишь, как выводок гадюк,[14]
Даруя и себе успокоенье,
И мне освобождение от мук.
Но встретившись с гордячкой дивной вдруг,
Склонись пред ней смиренно, коль случилось,
Страдальчески прося из нежных рук
Себе — прощенье, мне — благую милость.
Коль скажет «да»! — лелей мою любовь,
А если «нет»! — могилу нам готовь.[15]
Свидетель мир, пристала похвала
Верховной красоте[17] непревзойдённой,
Что к небесам из праха вознесла
Мой слабый дух,[18] в груди воспламенённый.
Теперь, её сияньем ослеплённый,[19]
Зреть не могу я низменный предмет:
Лишь на неё смотрю я, изумлённый, —
На чудный бесконечный горний свет.
Когда ж хочу воздать ей пиетет,
Язык мой замирает в удивленье,
А захочу о ней писать сонет,
Моё перо бессильно в восхищенье.
То, что не смог я выразить умом,
Чудесно в сердце сложится моём.[20]
Открыл ворота Янус.[22] Новый Год,
Суля восторгам новым упованье,
Прощается со старым, чей уход
Похоронил все прежние желанья.
Покинуть ложе зимнего молчанья
Зовёт он Купидона, и готов
Украсить крылья резвого созданья
И стрелы, чей укол для всех суров.
Листая свой предвечный часослов,
Весне он предвещает изобилье
И нежит Землю яркостью цветов,
Сплетая ей прелестную мантилью.
И ты, свежайший юности цветок,
Взлелеешь чувства первого росток.
5
Пороча грубо мой восторг сердечный,
Ты ставишь неприступность ей в укор:
Чему я в ней любуюсь бесконечно
Завидует ничтожеств подлый сбор.
Хранит в себе её надменный взор
Попранье лжи и низкого обмана,