Сопротивление на оккупированной советской территории (1941‒1944 гг.) - страница 15
.
Гитлеровцы достаточно много внимания уделяли учету населения на оккупированной территории и контролю за его передвижением и поведением. Для этого они вскоре после оккупации производили перерегистрацию населения с целью выявления рабочей силы, определения национального состава, получения информации о лояльных гражданах, а также для выявления оставленного для подпольной деятельности партийно-советского актива.
Паспортный режим, введенный на оккупированных территориях, не имел единообразия. В Московской, Калининской, Смоленской областях оккупационные власти приступили с 1 сентября 1941 г. к выдаче удостоверений личности или документов на право проживания. Для их получения нужно было предоставить справку от коменданта дома о месте жительства и советский паспорт с пропиской. Документы представлялись в городскую управу, которая через несколько дней выдавала местным жителям немецкие удостоверения личности. Удостоверения, выданные на проживание в нескольких населенных пунктах, считались недействительными. В Калуге, Калинине, Клину во время оккупации действовали советские паспорта и даже профсоюзные билеты. В любом случае все местные жители подлежали регистрации>83.
Отметки в паспортах о регистрации проводились произвольно и не имели единообразия. Например, в г. Калинине на чистом листе паспорта примитивно писалось от руки, что «такой-то гражданин зарегистрирован в этом городе», при этом печать не ставилась. В г. Калуге на последнем листе паспорта писали две буквы от руки «ПП» (прописку прошел) и пропечатывали вензель. В городах Старица и Таруса вообще отметок не делалось.
Жесткий административный режим отмечался на оккупированной Украине. Жители городов были обязаны иметь паспорт с немецкой печатью, описанием примет владельца, а также с оттисками его пальцев. Жители сел должны были иметь паспорт и справку от сельского старосты, удостоверяющие его личность и место жительства. При передвижении из города в село, например, для покупки продуктов питания, необходимо было иметь специальный пропуск, в котором указывались сроки действия пропуска и маршрут следования.
Для передвижения из одного села в другое старостой выдавалась справка с указанием цели и пункта следования данного лица. Там же указывался точный срок действия справки, а также благонадежность предъявителя.
Движение местных жителей по улицам было разрешено в селах с 6.00 до 17.00 часов, в городах – с 8.00 до 16.00. В остальные часы всех появившихся на улице без соответствующих документов немецкие патрули арестовывали, бывали случаи и расстрелов жителей на месте>84. В некоторых оккупированных районах фашистский патруль мог без предупреждения открыть огонь на поражение по любому прохожему, если тот держал руки в карманах>85.
При въезде в городах устанавливались посты, которые проверяли документы у проходящих и проезжающих лиц. Для ночлега в сельской местности нужно было получить разрешение у старосты, оставив у него до утра свои документы.
В городах был установлен подобный порядок. Желающий переночевать должен был явиться к бургомистру города или главе районной управы, после чего его направляли к квартальному полицейскому.
Фашисты, разыскивая партизан и тех, кто оказывал им помощь, устанавливали жесткий контроль за недавно появившимися в данной местности учителями, агрономами, молодежью, евреями, лицами, владеющими иностранными языками и иностранцами>86.
По приказу командования немецких войск к числу шпионов относили всех, кто ходил неопрятным, небритым и нестриженным, одетым в ватник или в оборванную одежду, а также имеющих пугливый вид>87. Нередко оккупантами издавались распоряжения задерживать всех, кто перемещался по населенным пунктам под предлогом поиска хлеба или другого продовольствия.
Несмотря на инструкцию немецкого верховного командования об аресте и содержании под стражей лиц, не проживающих в данной местности, это положение практически нигде не соблюдалось. Часто их просто отпускали, а наиболее подозрительных расстреливали. Ходить группами в несколько человек было опасно, так как патрули, опасаясь партизан, могли издали открыть стрельбу. Лица, идущие вне дорог, появившиеся в ночное время в лесу или в расположении немецких гарнизонов, могли расстреливаться без предупреждения