Сошествие - страница 7

— Там кто-то в тоннеле свалился, расчищают путь для «скорой помощи».

— Ах вы, гады! — зарычал тихо Блайт, не зная, кого имеет в виду — толпу или машину «скорой помощи», поскольку теперь он был избавлен от судьбы, которую чуть ли уже себе не желал. И начал плечом проталкиваться вперед.

— Дорогу, дорогу! — Он заговорил официальным голосом, а когда это не помогло пробиться, стал добавлять: — Пропустите, я врач!

Нельзя позволять себе чувствовать вину. Машина «скорой» приближается уже видно, как в конце тоннеля появляется серебряно-синее пятно, — так что вряд ли он подвергает больного риску. «Скорая» была его единственной надеждой. Когда он подойдет поближе, он будет ранен, искалечен как угодно, лишь бы уговорить бригаду забрать его с собой, вытащить из толпы.

— Я врач! — объявил он громче, желая, чтобы он еще и был неженатым, чтобы жизнь снова оказалась под контролем, чтобы все было в порядке. — Я врач! — повторил он уже лучше, достаточно для того, чтобы плоть перед ним расступилась и заглушила голоса, которые его обсуждают. Они пытаются его запутать, оказавшись теперь впереди? Наверное, это эхо, потому что он узнал голос женщины, притворявшейся, что у нее нет телефона.

— Что он теперь бормочет?

— Говорит всем, что он врач.

— Так я и знала. Все сумасшедшие это говорят.

Нельзя отвлекаться на ее слова; никто вокруг на нее не реагирует может, она просто его ловит на голос, как на удочку?

— Я врач! — завопил он, видя, как ползет к нему «скорая» у конца видимого участка тоннеля. На секунду ему показалось, что она крушит людей, расталкивая их к стенам импульсами выхлопных газов, но, конечно, это они сами расступались, давая ей дорогу. Его крик вызвал к жизни несколько голосов из-под смутных запотевших светильников.

— Чего он говорит, что он врач, что ли?

— Может, он хотел осмотреть твою задницу.

— Ох, я бы его проконсультировал! Вот после такого коновала у папаши со слухом и стало хуже.

В самом ли деле толпа вокруг Блайта их не слышала или только притворялась, чтобы он попал туда, куда они хотели? Не стала ли она расступаться медленнее, чем должна была? А ее головы — скрывали презрение к его обману? Насмешливые голоса плыли в его сторону, усиливая жару, исходившую от окружающей плоти. Надо пройти по мосткам. Теперь, когда надо было добраться до «скорой» как можно скорее, это стало обязательным.

— Я врач! — свирепо повторял он, бросая голосом вызов всякому, кто посмеет усомниться, раскалывая левым плечом насыщенный воздух. Он почти добрался до левых мостков, когда женщина в цирковом трико, мышцы которой показались ему не более правдоподобными, чем ее глубокий бас, заступила ему дорогу.

— И куда же это ты идешь, миленький?

— Вон туда, за вами. Помогите-ка мне лучше. — Пусть она даже сестра или надзиратель психиатрического отделения, он старше по званию. — Я там нужен. Я врач.

Шевельнулись лишь ее губы — совсем чуть-чуть.

— Туда можно только рабочим тоннеля.

Нужно было забраться, пока жара не обернется потными голосами и не поймает его.

— Мне можно. Там обморок, от тоннеля у них обморок, и я там нужен.

Чревовещатели раскрыли рты шире. Глаза ее совсем не двигались, хотя на ресницах правого глаза росла капля пота.

— Не знаю, о чем вы говорите.

— Ничего страшного, сестра. Вам и не требуется знать. Просто помогите мне. Подставьте ногу, чтобы я забрался.

Капля пота наливалась на ее неподвижном глазу, распухая и ширясь, и он уже не видел ничего другого. Будь она настоящей, она бы уже моргнула, она не могла бы так пялиться. Масса плоти породила ее из своей толщи, чтобы поставить у него на пути, но просчиталась. Он бросился на женщину, вцепился пальцами в ее хрусткие волосы и вытолкнулся вверх всей силой своих рук.

Его каблуки чуть промахнулись мимо ее плеч и соскользнули к грудям, что дало ему достаточный толчок, чтобы через нее перепрыгнуть. Руки рванулись к перилам мостков, поймали их, удержались. Подошвы нашли край мостков, и он закинул ногу через перила, потом перебросил другую. Под ним сестра, хватаясь за грудь, испустила звук, который если и был запланирован как крик боли, на Блайта такого впечатления не произвел. Может, это был сигнал, потому что он сделал только несколько шагов к свободе, как снизу потянулись руки его схватить.