Сошла с ума - страница 4

На следующий день я пошёл гулять. Поднявшись выше этажом, постучался в дверь. Открыл отец Руслана. Я спросил:

– Здравствуйте, а Русю можно?

Он ответил:

– Во дворе гуляет.

Я побежал во двор, вижу, Руслан с моим тёзкой пинают мяч друг другу. Я к ним присоединился, и решили мы сыграть в «жопу». Пошли на торец здания, где не было окон. Руками изображая «камень, ножницы, бумага» под считалку «раз, два, три» определили очерёдность, кто за кем пинает. И вот Руся пинает первым, мяч отскакивает и катится. Когда он остановился, наступает моя очередь пинать. А попасть нужно в квадрат, который мы нарисовали осколком кирпича на стене. Я прицелился и пнул, но мимо. Итого у меня появилась буква «ж». Следующий пнул Стёпа, у него удачно, попал. Затем Руслан. Потом я. И так пинали долго. Пока у меня со Стёпой не вышло слово «жоп». А у Руси была только «ж». И вот, волнуясь, я мяч пнул так, чтоб он отскочил как можно дальше, чтобы Стёпа проиграл. И попав, я аж выдохнул и вытер пот со лба. Так и есть, Стёпа промахнулся. Со словом «жопа» он проиграл. Не отпираясь, он пошёл к стене, в которую мы пинали. Нагнулся раком, и на расстоянии десяти шагов пробили мячом по его заднице. Больно ему не было. Но неприятно точно. У Стёпы морда после этого была такой, будто он целый лимон съел. Потом мы пошли на территорию детского сада, калитка была закрыта, так как воскресенье и детский садик не работал. Мы перелезли через забор и пошли к качелям. Качаясь на них, стали разговаривать и мечтать о всякой ерунде: о том, что хотим быть взрослыми и иметь роскошную богатую жизнь, и кто кем был бы. Но наши мечты прервал сторож. Увидев нас, он как заорёт своим прокуренным голосом:

– А ну пошли отсюда!

Мы испугались, спрыгнули с качелей, быстро перелезли через забор и убежали прочь. Шарахаясь во дворе, решаем пойти по домам. Попрощавшись со Стёпкой, я и Русик отправились в свой подъезд. Войдя, пожали друг другу руки и, договорившись о завтрашнем дне, разошлись по своим квартирам.

Утром к нам пришла Таня, мамина подруга. Она красивая, длинноволосая. И от неё всегда приятно пахнет. Мама и Таня познакомились в детском садике, где работали вместе. И вот две женщины уединились и стали обсуждать всё, что только можно. А брат мой, как всегда, если кто-нибудь приходит, он будет находиться рядом и подслушивать взрослый разговор. Вот и сейчас он вместе с мамой и Таней. Ну а я в комнате играюсь разбросанными игрушками. Подошло время к обеду. И Таня, наговорившись с мамой, собралась к себе домой. А живёт она на соседней улице. И вот как только она вышла, маме сразу же стало плохо. И мама через соседку бабу Римму вызвала скорую и заодно позвонила Андрею на работу. Скорая приехала быстро, осмотрев маму, врачи сказали ей:

– Собирайся, поехали…

Мама оставила брата за старшего и строго наказала следить за мной. Затем вышла из квартиры в сопровождении врачей.

Отчим, отпросившись у своего начальника, возвращается домой. И вот мы втроём переживаем за мать. Телефона у нас нет, чтобы позвонить в больницу и у знать, как у мамы состояние. И тогда отчим решает сходить к соседке бабе Римме. Вернувшись, он сказал, что в семье пополнение. Я с братом счастлив, у нас теперь сестрёнка есть! Отчим оставляет меня с братом дома, а сам поехал к матери в роддом. Пока его не было, я с братом бесился от радости. Мы прыгали, били друг друга подушками, орали. И вот ближе к вечеру отчим возвращается от мамы. Настроение у него было подавленное. Не говоря ни слова, он пошёл на кухню, разогрел, наложил мне с братом покушать и лёг спать.

Два дня прошли быстро, и всё это время Андрей был с нами. Через бабу Римму узнаём, что маму сегодня выписывают. Отчим собрался быстро и поехал в роддом за мамой. Когда мама вошла, мы с братом на ней повисли от радости и всю её расцеловали. Она была обессиленной, но виду не подавала, тоже нас обняла и расцеловала. А сестрёнка осталась в больнице, так как родилась больной и раньше срока. Позже мы все стали думать над именем сестрёнки и решили назвать её Томой.

Проходят часы, дни. Мама ездит в больницу и проведывает Тому, проводит с ней время и возвращается обратно домой, к нам. И так всю неделю. На днях из больницы сообщают, что Тома умерла. Мама впадает в депрессионное состояние, её лицо в слезах. Отчим успокаивает мать, но это не помогает. Мы с братом, глядя на маму, тоже начинаем плакать, прижимаясь к ней. И вот нас оставляют у соседки бабы Риммы, а сами едут в больницу за Томой. Баба Римма меня с братом накормила и усадила на диван, напротив чёрно-белого телевизора. Они вернулись поздно вечером и забрали нас. Мама была неузнаваемой. Мы её такой никогда не видели. Она с нами не разговаривала, а всё пускала слёзы по лицу.