Сосна зимой - страница 12

Я мрачно кивнула. Спрашивать, стоит ли долг благодарности родителям жизней их детей и внуков – а командующий Фан пожертвовал не только собой, от общесемейной ответственности за самые тяжкие преступления новый кодекс не освобождал – смысла не имело. Родители важнее детей, предки – потомков, на том стояла и стоит вся здешняя нравственность.

Свою часть работы с арестами по пути к озеру мои люди выполнили безукоризненно – никто и пикнуть не успел, как повязали всех по списку. Но не зря говорят, что если где-то прибыло, то где-то убыло. На следующий день, как и предполагалось, придворные собрались на совещание, заранее созванное ваном Леем в зал Всеобщего управления, специально предназначенный для решения вопросов, не требующих императорского присутствия. Там, под взглядами напрягшейся охраны, ван завёл ожидаемую речь о тяготах, трудах и заботах, лёгших на плечи хрупкой женщины – меня. Но вместо призыва отправить императрицу-регента на заслуженный отдых прозвучало нечто прямо противоположное: меня предлагалось поощрить и наградить так, как награждают успешных правителей: памятными стелами, арками, строительством персонального храма в честь предков семьи Фэй и ещё чем-то. Должно быть, хитрый Эльм всё же дождался какого-то знака, который мы просмотрели, о том, что мой арест не удался – хотя, быть может, сигналом о провале стало как раз отсутствие такого знака. Офигевшие не меньше моего сановники послушно со всем согласились, а мне теперь только и оставалось, что выразить двору и вану лично свою благодарность.

Арестовывать было некого и не за что. Единственное, что я могла, это поменять гвардейскую верхушку, но как раз она заботила меня меньше всего: гвардия всё же пока является орудием в чужих руках, до самостоятельной политической силы вроде римских преторианцев она не доросла. Лэй также остался при своих, и если Фан Ба всё же не расколется, получит полную возможность интриговать дальше.

– Может, его отравить? – пробормотала я. – Главнокомандующий Гюэ, как вы на это смотрите?

В конце концов, убила же я советника Рая, спасая Шэйрена, пусть и чужими руками. И совесть меня за это, что характерно, не мучает.

– Эльма? Я думал об этом, – безо всякого смущения признался Кей. – Но к нему трудно подобраться. Мне так и не удалось ни внедрить, ни подкупить никого в его личной обслуге, а на улице он без охраны не появляется.

Я снова кивнула. До сих пор я, если не считать совещаний последнего года, где новый глава Привратного надзора вёл себя как обыкновенный среднестатистический сановник, сталкивалась с дядюшкой Тайрена лицом к лицу только один раз – когда он пытался меня допрашивать по делу о привороте наследного принца. Явившийся гун Вэнь раскатал его в тонкий блин, и у меня остались впечатления об Эльме как о человеке, звёзд с неба не хватающем. Что потом усугубилось общением с его сестрой, тоже женщиной не самого великого ума. Однако не нужно обладать выдающимся умом, чтобы иметь выдающуюся хитрость. Бывшая императрица в искусстве интриги вполне преуспела и много лет ухитрялась выходить сухой из воды. Почему бы и братцу не быть таким же?

– Что ж, ваше величество, первый раз сырой, второй – созревший, – подытожил Кей. – Волей Неба мы ещё сможем поймать его за руку.

– И хорошо бы гуна Вэня вместе с ним, – поддакнула я. Вот ей-богу, кончится тем, что я не удержусь и организую всё-таки им обоим по несчастному случаю. Преступление, скажете вы? Но, как гласит поговорка, легко быть святым, сидя на священной горе. Попробуй остаться святым, сидя на базаре.

Гюэ Кей оказался совершенно прав – командующий Фан на допросах подтвердил, что заговор был, но был его собственной инициативой, а ван Лэй никаких приказов ему не отдавал. Быть может, и не врал даже, в конце концов, Фан Ба было достаточно понять намёк. Но на все вопросы, а в курсе ли был имперский дядя, командующий твердил, что не был. Твердил даже под пыткой, так что я невольно вместе с досадой почувствовала восхищение такой силой духа. Все прочие заговорщики и вовсе лично с Лэем не общались, всех уговаривал и организовывал Фан Ба. Вот так и выходило, что хотя заговор был в пользу Эльма, сам Эльм тут вроде как и ни при чём. Я даже не успела обдумать, не воспользоваться ли этим предлогом, чтобы всё же отослать вана от двора, как придворные хором начали за него заступаться, умоляя моё величество проявить справедливость и не карать служителя Эльма за то, что он не совершал. Смелости Тайрена решительно идти против всех своих сановников мне не достало, и я махнула рукой.