Составитель бестиариев - страница 3

После этих слов за столом повисла тишина. Все прекратили есть.

— Так это вы их выпускаете? — наконец изумленно спросил Леня с набитым ртом. — Я думал, их где-то в Ватикане печатают.

— Нет, мы сейчас единственные в мире, кто продолжает эту древнюю традицию. Как вы знаете, традиция эта скорее западная, но с недавнего времени мы включили в ареал наших исследований и восточный мир, и даже Африку. Это несколько противоречит первоначальной задумке, но мы делаем поправку на современные условия, ведь Средние века давно ушли в прошлое. Концентрироваться только на европейских животных значит противоречить божественному замыслу, а также принципу инклюзивности.

— Неужели вы теперь и крокодилов включаете в бестиарии? — восторженно спросила Кристина.

— И крокодилов, — серьезно кивнул дон Федерико, — и гамадрилов, и тапиров.

— Вот красота! — воскликнула Кристина.

— О да, это очень красиво, — покивал дон Федерико. — Мы издаем очень красивые фолианты.

— И кто же ваши покупатели? — спросила Кристина.

— В основном университеты и церковные организации, но также много частных коллекционеров.

— Подождите, — проговорил Леня, о чем-то догадавшись, — значит, вы и сюда приехали…

Дон Федерико согласно кивнул.

— Да, — сказал он. — Я составляю бестиарии. Сейчас участвую в работе редакторской группы по расширению Большого европейского бестиария. Последний раз он выходил в 1969 году, а до этого — в 1767-м, в Севилье. Это очень масштабный труд: требуется включить множество животных, о которых раньше считалось, что они ничего не символизируют. Но сейчас принята иная точка зрения: каждое живое существо является символом творения, нужно только правильно истолковать этот символ.

— Ну и что же символизирует выхухоль? — спросил Леня немного насмешливо.

Дон Федерико взглянул на него и ответил:

— Видите ли, о выхухоли ничего не известно. В Европе, по крайней мере. У нас есть всего две русские статьи о ней — и обе очень старые, вышедшие еще до вашей революции. По сути дела, это всего лишь краткие отчеты о наблюдении выхухоли — и в обоих случаях исследователям очень мало удалось разглядеть. Когда я начинал мою работу, я предпринял очень детальный поиск по доступным мне источникам, в том числе русским, — и опять ничего не нашел. Такое впечатление, что выхухоль скрывается, прячет себя. На свете есть еще несколько таких животных, но включить в бестиарий мы решили именно выхухоль — потому что считаем ее идеальным олицетворением смирения, а это высшая добродетель в глазах Господа. Вот поэтому я и приехал.

— Зачем? — не понял Тольберг, напряженно слушающий его.

— Чтобы увидеть ее и описать.

Эти слова опять вызвали ту же реакцию — все застыли и перестали жевать.

— Описать выхухоль?! — наконец произнес Леня заикаясь.

— Да, — удивленно ответил дон Федерико.

После продолжительного молчания Тольберг мягко произнес:

— Вы, наверное, не то хотели сказать. Наверное, вы хотите описать экологические условия обитания выхухоли, да? Фоновые, так сказать, условия…

— Нет, — слегка нахмурившись, перебил дон Федерико. — Я хочу описать именно выхухоль. Я хочу увидеть ее и описать, — раздельно повторил он, обращаясь к каждому из собеседников.

В ответ снова повисло молчание. Дон Федерико пытался встретиться с ними взглядом, но все как-то странно прятали глаза.

— А в чем дело? — обеспокоившись, спросил дон Федерико. — С этим какие-то проблемы?

— Ну, проблема тут одна, — прервал молчание Тольберг. — Мы и сами эту выхухоль никогда не видели.

— Вы не видели выхухоль? — повторил дон Федерико, глядя на него во все глаза и пытаясь улыбнуться.

— Не видели, — строго ответил Тольберг. — И я вам больше скажу — не увидим.

— Но почему?

— Потому что это опасно, — сказал Тольберг. — Выхухоль — крайне опасный ночной хищник. Мы знаем о случаях нападения на человека.

— Откуда вы об этом знаете? Вы же ее никогда не видели!

— Знаю. У людей спрашивал. Я, как-никак, здесь уже лет десять сижу, на этой биостанции, — прибавил Тольберг не без язвинки.

— А вы? — спросил дон Федерико у Лени и Кристины.

— И они тоже не видели, — ответил за них Тольберг. — Я их все время удерживаю, чтобы не бросились ее ловить.