Состояние - страница 2

Обычный кухонный табурет, деревянный, заляпанный известкой и исцарапанный котом, стал вдруг главной народной ценностью. Ущербную вещь, которую для гостей покрывают чехлом, безошибочно распознали как то, благодаря чему можно произнести что-то важное и простое. Табуреты, взятые от дорогих навощённых стоек, подходили для чего-то другого, и люди, залезшие на них, напоминали циркачей на ходулях. Хотелось иного. Чтобы были проножки, стёртая осеревшая краска... След прошлого, которое наконец-то удалось нагнать. Старый расшатанный табурет со скрипучим сидением обрёл истинное своё предназначение — возвышать человека.

Это был волнующий порыв высказаться, внезапный и хлёсткий. Люди торопились сказать, словно могли не успеть излиться и тем навсегда проиграть. Они говорили по одному и помногу, замыкали качающийся табуреточный круг или уходили стоять к птицам. А потом, слезая, неуверенно смотрели друг другу в глаза. Ближнему было доверено не то, чтобы самое сокровенное, а просто своё. Переживания, мысли, стихи. Говорили о том, как скучно порой в родном гараже и о том, что больше никто не ездит на дачу. Жаловались, что выросли не туда, а мечтали стать водолазом. Гордо говорили за умерших. Молчали. Было много наносного, крикливого, но песок для того и нужен, чтобы в нём находили жемчужины. На табуретке не получалось хитрить. Это как если б в предельно высветленном детстве заврать стишок.

Стаявший снег пролился первым большим дождём. Надуманное с зимы рассеивалось, уходя в землю и ветер. Постоянно говорить невозможно, и те, кто так делает, всегда неправы. Выговорившись, человек замолкает, и когда всё успокоилось, люди крепко задумались. Иных разобрал смех: в самом деле, что можно сказать с табурета, чего нельзя сказать без него? Подметили запрос на искренность, совпавший с ранней весной. На одном из круглых столов задумались о сохранении культурной памяти. Там же пришли к выводу, что память как решето — надолго в ней только лёд.

Вскоре всё забылось, будто ничего и не было. Никто этому не удивился. Человек нечувствителен к слову, иначе жить было бы невозможно. Повсюду был бы пепел и камень: то, во что обращают слова. Пылать ими можно лишь миг, но и его достаточно, чтобы что-то произошло.

Так, под самый конец, на улице объявился одинокий человек. В руках его была хлипкая табуретка. Может, это был тот, кто всё придумал. Или скорее тот, кто обо всём догадался.

Он поставил табуретку на траву, под дерево. Достал верёвку, закинул на ветку с яркими клейкими листочками. Продев голову в петлю, человек чётко произнёс:

— Что такое табурет? Это изделие для сидения одного человека без спинки и подлокотников.

Застонали вдавленные в землю ножки. Табуретка опрокинулась на бок.

Эта смерть наделала шума: доигрались, закономерный финал, чего и следовало ожидать, нужно было присматривать... Когда труп сняли, а табурет унесли, никто не заметил, что в траве остались четыре неглубокие вмятины.

Потом заросли и они.

[Наверх]