Soulmates Never Die - страница 19
Тем не менее, Донхи так и не поняла, что любезно принявший её после встречи с Рейном врач был не обычным доктором. Да, Юнги тогда почти силой её отволок в больницу, но они с Джином ни словом, ни взглядом не выдали своего знакомства, общаясь в чисто деловом плане.
Намджун, конечно, понимает, что хён хочет ему рассказать, аккуратно подталкивая – шрамы он при осмотре точно заметил, выводы об их происхождении сделал и теперь беспокоится, но… Да, всегда это чёртово «но»: он хочет услышать о каждом сам. От Донхи. Хочет, чтобы она сидела рядышком, без любого страха обнажая кожу и рассказывая, что, как и зачем, а потом просто отпустила бы все переживания и разрыдалась на его плече.
Ага, размечтался.
- Хён, я приду в пятницу, - Сокджин мрачновато кивает, потому что он хороший друг и уважает чужие решения, - но если она согласится пойти со мной, то прошу тебя быть осторожным, ладно?
Он и правда хороший друг.
Он соглашается.
***
- Ты предлагаешь мне продать доверие нуны за еду? – Тэхён скептично поднимает бровь, но в предложенный бургер вгрызается сразу же. Намджун только хмыкает насмешливо (как же, рядом с этим пацаном он вечно корчит из себя взрослого) и уточняет:
- Я прошу тебя рассказать мне то, что может мне помочь понять её. Серьезно, я не могу понять абсолютно ни-че-го, потому что если сначала думал: «Чёрт, а вдруг родители больные, или она осталась сиротой, поэтому нужны деньги и четыре работы». Но, Тэхён-а, - мужчина доверительно протягивает студенту папку, - они живы и в порядке, хотя это и единственное, что я сумел найти.
Тэхён молча смотрит на фотографию трёхлетней давности, где Донхи – такая, какой он всегда её знал – улыбается, обнимая немолодых уже родителей. Проводит кончиком указательного пальца по длинным локонам, причудливо накрученным, вспоминает, как она просила посоветовать ей одежду для семейной фотографии, как доверчиво льнула в объятия, разрешая закрепить сзади на шее тонкую хитросплетенную цепочку.
- Прости, хён, - он закрывает папку, сам заталкивает её в Намджунов рюкзак между других, а сам хмурится, мрачнеет всё больше и больше с каждой секундой, - но я не могу сказать тебе абсолютно ничего. Она расскажет сама, сейчас или позже, или если её что-то напугает или смутит, но я – я не могу сделать этого.
- Понимаю. Но бургеры ешь, не стесняйся, их еще штук шесть есть.
Тэхён смешно морщит нос, но разрешает растрепать его выкрашенные в вишнёвый волосы.
***
«Что-то напугает или смутит». Намджун никак не может выбросить эту фразу из головы, всё же есть в ней что-то зловещее, что-то настолько темное, что хочется сгрести девушку в охапку и не выпускать из рук и своего дома, хочется уложить её в кровать, сорвать никому не нужные тряпки, проследить кончиками пальцев изгиб этих чёртовых ключиц и…
Намджун бьет себя папкой по голове: безопасность Донхи превыше всего. Тем не менее, до встречи с Джин-хёном и остальными осталось два дня, а он всю эту неделю только и делал, что мыкался по городу по работе, сумев выделить время только на разговор с Тэхёном. С Донхи и вовсе не было возможности сконтачиться: на все сообщения она отвечала поздно ночью и не совсем понятно, так что Намджун решил отстать и дать бедняге выспаться. Хоть немножко.
- Принесите счёт, пожалуйста, - юрист ловит юркую и веселую официанточку, заранее готовя ей чаевые отдельно от суммы заказа – после знакомства с Донхи он начал понимать, насколько тяжело трудиться на такой работе, так что и чаевые он пытается оставлять побольше, ему ведь не трудно с большой заработной платой, а студентка точно найдет куда эти деньги пристроить. Тем временем смешливая девчонка вприпрыжку возвращается назад, протягивает еще теплый чек и, заметив что-то за его спиной, шокировано ахает:
- Ой, мама, нужно вызвать полицию! Бедную девочку сейчас убьют!
Намджун взволнованно оборачивается, встает со стула…
И несется через дорогу, не обращая внимания на автомобили и крики водителей, совсем ни на что.
Потому что Донхи молча стоит, будто каменный утёс, пока пожилой мужчина отвешивает ей сильные пощечины, удерживая свободной рукой. Донхи молчит, только голова мотыляется от приложенной силы, и тело при каждом ударе содрогается от боли.