Soulmates Never Die - страница 45
- Не отвлекай меня, - просит. – Так вот, о пазлах.
- Ты же сказала, что я давлю…
- Да не перебивай ты меня! – и теперь уже в лицо лупит подушкой. До этого сидевшая на её коленях Синди возмущенно подскакивает и убегает на пол, пронзительно шипя. – Тогда давил, сейчас я сама хочу рассказать. Разве не так взрослые люди поступают?
- Взрослые – возможно. Мы с тобой – вряд ли, у нас всё должно быть тупо и через лошадиную задницу.
- Почему именно лошадиную?
- Думаешь, я знаю? – так искренне удивляется Намджун, что Донхи не сдерживает еще один смешок.
- Так что ты хочешь? Тэ или шрамы?
Мозг Намджуна против его воли проводит тонкую соединительную линию между «хочешь» и «шрамы», и он трясет головой, будто намокший пес, самому из себя удивляясь. Неужели он действительно настолько озабоченный?
- Всё? – рискуя, просит фактически, на что Сон разрешает себе улыбку, правда, теперь кривую и очень горькую.
- А ты не мелочишься.
- Я хотел сказать, - быстро исправляется парень, не в силе выдерживать эту бездонную грусть в каждой черте девичьего лица, - всё, что ты готова мне дать.
- Выкрутился, - хмыкает, а сама нервно щелкает непонятно когда вытянутой зажигалкой. – Всё равно это почти что взаимосвязано… Или нет? Не знаю.
Намджун затихает, как и всегда, когда Донхи начинает делиться сокровенным. Картину немного смазывает то, что о чувствах она говорит редко, предпочитая излагать сухие факты… Но, возможно, это и к лучшему – ведь когда идет речь о чувствах, Намджун готов свое сердце выцарапать от боли.
- Порхать миром, будто мотылёк – примерно так я чувствовала свое предназначение до двадцати, пока меня не выбросили из дома. Размашисто трепетать крыльями, перелетая с цветка на цветок, пока тело покрывается пыльцой восхищения и любви, купаться в обожании поклонников… Готова поспорить, ты так никогда не хотел. Повзрослел раньше меня, извалялся в дерьме и сумел из него выползти. Намджун, чёрт побери, Намджун, ты даже не представляешь, как я тебе завидовала вначале.
Парень, забив на так и оставшиеся спутанными шнурки, садится на пол прямо перед ней, вытянув ноги вперед. И тут Донхи, к его большому удивлению, абсолютно расслабленная и ни капли не напряженная Донхи стекает на пол и принимается разбираться с глупой тряпкой сама. Намджун где-то в глубине сознания удивляется: он сам уже успел взмокнуть от нервного пота, спина прямая, как струна, а девушка так изящна и спокойна… Она же тем временем продолжает.
- Я упоминала, что пошла учиться не на экономический, как планировали родители. На самом деле они на это отреагировали совсем не мягко, и одной ссорой дело не закончилось: меня запирали в комнате, угрожали моей финансовой зависимостью, приказывали пойти и подать документы, куда скажут, а папа обо всём договорится, хотя срок подачи и истек. Пару раз пощечины отвешивали… Но я думала, что это всё ради меня, ради моего блага, поэтому умоляла, объясняла… И в какой-то момент меня услышали.
Донхи наконец распутывает узелок, но не поднимается обратно на диван, и взгляд не прячет, как вначале, наоборот – смотрит прямо в душу, вынимает её крючками, тянет за невидимые нити худыми пальцами…
Донхи подсаживается чуть поближе и начинает расстегивать куртку и снимать её с Намджуна, размеренно продолжая:
- Мне казалось, точнее, что услышали. На самом деле, просто увидели выгоду, потому что в один прекрасный день мне разрешили выходить из комнаты и жить своей жизнью, но с кучей условий. Идеальные оценки, куча дополнительных занятий, много волонтерства – хотя этим я и так занималась от души, участие в различного рода конкурсах, выставках, благотворительных акциях…
- И кем же ты была? – впервые осмеливается подать голос Намджун, когда Донхи уже добирается до свитера. Его он еще разрешает стянуть, но когда девушка начинает тянуть за майку, мягко её останавливает. Донхи промаргивается, недоумевающее смотрит на тонкую ткань в своих руках, и вот тут парень наконец понимает.
Никакой расслабленности не было с самого начала.
- Я училась на факультете искусств, - делится с легкой улыбкой, - хотела быть художницей.