Soulmates Never Die - страница 59

— Хён, ты же понимаешь, что в меня это всё не влезет? Да этим можно накормить половину Китая, хён, честное слово!

— А ну цыц! — немного повышает голос хён, и Намджун покорно затыкается. Потому что если Ким Сокджин говорит «цыц» — это значит «цыц». С его «цыц» не спорят, так что бедный юрист лишь горько вздыхает и покорно присаживается за стол, набирая себе из каждой кастрюльки по ложке.

— Там еще огуречное кимчхи сзади тебя.

— Да, хён.

— И не забудь про маринованные бобы.

— Конечно, хён.

— Почему ты взял себе так мало мяса? Погоди, я тебе доложу.

— Хорошо, хён. Спасибо, хён, — так обреченно отзывается Намджун, что старшего начинает немножко грызть совесть. Немножечко совсем. Но это не мешает ему вывалить еще половину кастрюльки на тарелку тонсэна, покорно жующего его еду. — Слушай, хён, — спустя половину тарелки Джун чувствует себя беременным носорогом, но мужественно и методично продолжает кушать, — а почему ты ни разу не заставлял Донхи покушать у тебя? Я вообще думал, что это первое, что ты сделаешь после знакомства с ней.

— А, это, — Джин вдруг расплывается в хитрой ухмылке и начинает хихикать. — Она и так на меня волчицей смотрела, если бы я еще и покормить её вот так решил, точно бы укусила и убежала прочь. А я, между прочим, готов построить с ней доверительные дружеские отношения, — наставительно поднял палец, выглядя так важно и серьезно, что Намджун против воли улыбнулся, с удивлением понимая, что под беспечную болтовню хёна прикончил ту гору еды. Судя по улыбке хёна, именно на это он и рассчитывал.

После еды они перебираются в гостиную с вином и бокалами (Джин выпивает исключительно по вечерам пятницы), и эта уютная обстановка, тепло и алкоголь наконец помогают Намджуну расслабиться настолько, что он готов делиться наболевшим. На самом деле, ему даже непонятно, почему хён не пришел к нему раньше, но на минутку совесть подсказывает, что, возможно, Сокджин сам ждал, когда же младший позвонит в его дверь. И лишь когда понял, что Джун влез в себя, вооружившись лопаткой для самокопания и щипцами для вытаскивания всех прогрешений с глубины памяти на поверхность, то решил осуществить привычную процедуру приведения тонсэна в чувство.

— Спорим, Юнги-хён недавно здесь тоже был, — невпопад шутит, но Сокджин, к его удивлению, смеется и согласно кивает. — Серьезно? Благословения просил, или что?

— Просто хотел поговорить о сомнениях, — ответ с мягкой улыбкой, а после хён так несолидно хихикает. — Только не спрашивай, с кем он встречается. Умоляю, у меня пошло несколько недель, чтобы узнать, и я намерен держать язык за зубами.

— И не собирался, — так искренне удивляется Намджун, что старшего щемит в груди от гордости. — Это же дело хёна. Захочет — расскажет, так ведь? Здесь дело не в том, что он нам не доверяет, скорее, хён просто хочет, чтобы настолько личное оставалось как можно дольше лишь его.

— Тоже так думаю, — Сокджин всё еще не сводит с младшего гордого взгляда, и Намджуна это, если честно, немного смущает. Он ожидал трехчасовой тирады, презентации с названием «Три самых глупых решения мужчин или Ким Намджун, здесь ты был мудаком» или хотя бы звонкой затрещины — потому что хён, конечно, розовый свитерок и самые вкусные рисовые пирожки во вселенной, но еще — это восемь часов в неделю в качалке, хапкидо и должность главного врача, известного своей жесткостью к халатным подопечным.

— Ты не собираешься меня ругать? — получется почему-то так по-детски, но Сокджин как-то уютно улыбается на этот вопрос, что с души сразу же отлегает.

— А смысл? Ты же сам сразу понял, насколько облажался, — просто отвечает, и младший согласно кивает. После они отвлекаются немного на свои бокалы, Джин подливает им вина, и в тишине они смотрят сквозь окно на столь привычные огни города. — На самом деле, Джуни, я бы скорее хотел тебя подтолкнуть.

— К чему? Суициду? — бездумно ляпает, но тут же осекается, когда видит, как подозрительно сужаются почти чёрные глаза напротив. — Нет, хён, нет, это я так, просто очень глупо пошутил, я бы ни за что… Ну ладно, возможно, пару раз думал, но кто же не думал, хён, блять, да не смотри на меня так! — защищаясь, прячется за подушкой и смотрит большими глазами, пока Джин не бросает в него диванным валиком и рявкает.