Совершенная технология - страница 7
Погода с утра сменилась, и на Дорогомиловском рынке было промозгло и холодно, несмотря на искусно заговорённые стены и окна. Шуша решила, что надо будет обязательно написать докладную директору: пусть он передаст её в Москомархитектуры. Этот непорядок не проходил по ведомству бюро, но обращать внимание на такие вещи его сотрудники тоже были обязаны.
– Пааадходим, пааакупаем! Картошка, морковка, свёкла, капуста, зелень! Пааадходим, пааакупаем! – с однообразным энтузиазмом голосил исконный земледелец, перед прилавком которого они остановились.
Приняв их за покупателей, он набрал в лёгкие побольше воздуха, переступил волосатыми лапами по лавочке, на которой стоял, и, потянувшись, достал из пирамидальной горки одну красивую мытую картофелину и сунул под нос Шуше:
– Ты посмотри, какая! Ни гнили, ни жучка заморского полосатого! Хоть на жарку, хоть на супчик! Пааадходим, пааакупаем! Картошка-морковка-свёкла-капуста-зелень! Пааадходим-пааакупаем! А вот укропчик, петрушечка! – с риском свалиться с лавочки жонглировал он пучками зелени. – Всё экологически чистое, пааадходим-пааакупаем!
Картошка, как и зелень, а также капуста-морковка-свёкла, и впрямь были здоровенькими, чистенькими, прямо загляденье! И – генно-модифицированными. Чтобы понять это, Шуше даже не пришлось прислушиваться: для неё в этих сельскохозяйственных дарах за версту ощущалась ненатуральность.
– Так… – мрачно произнёс возглавлявший группу начальник отдела экоконтроля, моложавый техноориентал, поняв всё без слов, по одному Шушиному виду. – А сертификат на генно-модифицированную продукцию у вас имеется?
– Пааадходим… Пааакупаем… – на два тона ниже произнёс исконный земледелец. – Картошечка… Морковка… Зелень…
Он, казалось, изо всех сил пытался вычеркнуть из собственной реальности четверых стоящих перед ним инспекторов, – так старательно он смотрел на проходивших мимо покупателей.
– Значит, нет… – со вздохом сказал техноориентал. – Жалко.
– Пааадходим… Паааакупаем… – перешёл почти на шёпот исконный земледелец, потом, наконец, перевёл растерянный взгляд на инспекторов и начал заискивающе заглядывать им в глаза. – Картошечка… Базилик… Лучок…
И вдруг, нервно облизнув губы, отчаянно, с мольбой в голосе, сказал:
– Не моё это! Это дяди моего! Сейчас он подойдёт, разберётся. Да нет, я сейчас сам за ним сбегаю!
Он с внезапной прытью, которую сложно было ожидать от небольшого, но такого плотненького существа, спрыгнул с лавки, собираясь куда-то бежать, но ещё один инспектор, остроухий, был быстрее. Одно лёгкое движение рукой, – и исконный земледелец застыл в движении, скованный лёгким парализующим заклятьем. Моложавый техноориентал и остроухий взяли его под руки и, ослабив заклятье, повели разбираться в администрацию. Лапы земледельца волочились по полу, цепляясь за асфальт.
Шуша идти с инспекторами отказалась. Она вызвалась походить по рынку ещё, сказав, что поищет другие нарушения, но, на самом деле, ей просто не хотелось присутствовать при разбирательстве. Подтверждающий генную модификацию анализ сделают за пять минут и без неё, а исконного земледельца было жаль. Раз в ход пошла ложь о дяде, наверняка у него и регистрации нет, и медицинская книжка подделана…
К концу дня у Шуши болели оттоптанные толпами рыночных покупателей ноги и гудела голова от призывных воплей торговцев. Уличённые в нарушениях исконные земледельцы скандалили, клялись бабушкиной бородавкой, что товар не их, снова скандалили, точили скупые слёзы… Гораздо легче было работать с акваориенталами в рыбных рядах. Грудастые зеленовласые прелестницы, завидев инспекторов, конечно, пытались построить глазки и трепетали ресницами, но быстро понимали, что здесь их методы вряд ли будут пригодными, и без проблем расставались даже с внушительными суммами штрафов. Так же спокойно реагировали на претензии инспекторов и кряжистые бородатые водяные, – разве что крякали с досады. Шуше запомнился только один из них, фактически, её земляк: крупный волжанин с поразительной бородой, в которой поселился немаленький речной рак и, наверное, не меньше пяти видов водорослей. Торговец, уличённый в продаже браконьерской стерляди, расставался с деньгами, сокрушённо качая головой, и всё приговаривал, что теперь-то уж точно и детишкам не привезёт ни заколочек, ни робота-трансформера, и жена его загнобит, и покупку нового акваскутера отложить придётся, «а старый, ёшкин кот, вот-вот грёбнется: в моторе у него журчит…».