Советник на зиму - страница 26

– Все на завтра?

– Завтра тоже не будет.

– Запись идет на второй квартал будущего года, – вполне миролюбиво подсказал успевший остыть коротышка. – Прежде чем лезть, ты бы спросил! Твой номер будет тысяча сто сорок первый. Назови фамилию!

– И вы все ждете здесь второго квартала? – растерянно спросил Несговоров.

– Вот дурачина! Никто ничего не ждет. Просто два раза в день люди приходят отмечаться, сверяем список. Такой порядок. Кто не явился, того вычеркиваем. У нас с этим строго! Ну, некоторые боятся пропустить, являются пораньше, кто-то и ночевать остается… Что, включать тебя, или будешь ваньку валять?

– Но Аршак Манвелович сказал, что мое заявление надо подписать как можно скорее! – промолвил окончательно расстроенный Несговоров. – Потому что дни Кудряшова сочтены!..

Люди притихли. Начавшие было расходиться снова столпились у сцены.

– Что там у тебя? – тревожно крикнул стражник через весь зал рябому напарнику. Тот вел переговоры с кем-то у входных дверей. С улицы хотели войти, рябой не пускал. – Что за день, с утра нервы мотают! – Он надавил толстым пальцем красную кнопку на стене.

Спустя минуту лязгнули запоры, и величественная дверь приотворилась. Через узкую щель стражник что-то тихо докладывал неведомому начальству. Тем временем усилился шум у входа. Рябого потеснили, в зал внесли дымящийся серебристый котел. Все повернули туда головы, и стражник, воспользовавшись этим, взмахом руки подозвал Несговорова. Дверь раскрылась пошире, его втолкнули внутрь. Несговорову показалось, что в последнюю долю секунды краем глаза он увидел в полутьме накопителя возле котла силуэт Маранты, но массивная дверь захлопнулась так же быстро, как и открылась, и он уже стоял в ярко освещенном, застланном красной ковровой дорожкой коридоре лицом к лицу с господином солидной и строгой наружности.

«Заместитель? Помощник? – пытался вычислить Несговоров. – Или референт, один из многих?..»

Господин молча провел его по коридору в небольшой кабинет, предложил стул и коротко сказал:

– Давайте ваше заявление.

Несговоров обтер ладонью лицо, пытаясь собраться с мыслями. Каким-то чудом ему удалось-таки попасть на прием, и теперь все зависит от того, как он сумеет распорядиться своим везением…

– Дело очень важное, – осторожно сказал он. – Мне бы хотелось изложить его непосредственно главе города…

– Дни которого сочтены? – язвительно уточнил господин. – И поэтому, вероятно, он должен не глядя подмахнуть вашу бумажку?

– Я этого не говорил, – пробормотал Несговоров, краснея.

– Но подумали.

Некоторое время господин, вооружившись толстым отлично заточенным красным карандашом, изучал заявление. Затем принялся что-то энергично в нем подчеркивать (Несговорову очень хотелось узнать, что, но привстать с места он не решался). Затем сказал с иронией, не поднимая глаз от бумаги:

– Художник? Что-то не припомню такого художника. Шишкина знаю, Саврасова, а вот Несговорова – не знаю. Вы действительно так верите в свою избранность, что считаете власть прямо-таки обязанной немедленно, вне очереди выписать вам ордер на новый чердак?

– Но ведь чердака… Э-э… Хотя бы чердака… Заслуживает каждый живущий?

– Бросьте демагогию. Когда-то нам всем хотелось в это верить.

Несговоров продолжал мучиться догадками. С одной стороны, едва ли это мог быть сам городской голова. С другой, уверенные и в чем-то даже крамольные высказывания господина свидетельствовали о том, что он занимает весьма и весьма высокое положение.

– Ответьте мне, если вы художник, – задумчиво произнес господин, отложив наконец карандаш и откинувшись на спинку кресла. – Предположим, вы узнали, что у вас в запасе… Ну, не часы, не дни, а пара месяцев. Целых два месяца работы. Последние два месяца. Какую бы картину вы написали?

Вопрос был жутковатый. Несговоров никогда бы не подумал, что башня прячет в своих недрах философов. Он сделал над собой усилие, чтобы ответить по существу.

– Наверное, я постарался бы закончить то, над чем работаю сейчас.

– Гм. – Господин неопределенно покрутил в воздухе пятерней. – Нечто в духе Нестерова? Молитва среди русских берез?