Советская оборонная фантастика 1928-1940 - страница 17
– Встать! – заорал он по своей обычной привычке. Но никто из полицейских, всегда в страхе трепетавших перед ним, не соизволил даже шевельнуться. Они продолжали лежать, так неучтиво вытянув перед ним свои ноги.
Напуганный до смерти, с вытаращенными в ужасе глазами, он нырнул в большой железный шкаф. Через три минуты жизнь в Токио возобновилась снова. И никто, кроме начальника полиции, не знал об этом негаданно-таинственном усыплении. Дочь великого императора, принцесса Цюжукай, пробудившись, некоторое время сладко зевала и нежилась в постели. Потом поднялась и, мягко ступая, направилась в свою зеркальную комнату, как это проделывала она ежедневно после сна. Без всякого стеснения, ленивым движением скинула с плеч атласно-шелковый халат, и тотчас все четыре стены из ярких зеркал отразили обнаженное, грациозно-гибкое тело юной красавицы. Потягиваясь и кокетничая, поглядывая то вправо, то влево, весьма довольная собой, она долго красовалась перед зеркалами. Все крутилась и смеялась, становилась в жеманные позы, любуясь бархатистой белизной своего тела, нежно льющимися изгибами тонкой талии и красотой стройных ног.
В эти самые минуты в одной из комнат своего обветшало-старинного дома на окраине Токио сидел, уставившись в зеркальце, профессор империи Кувяси. Могучий телом, лег тридцати пяти человек. Маленькое круглое зеркальце умещалось в его ладони, и он, не отводя глаз, смотрел в него с особым сладострастием. Кувяси видел обнаженную принцессу Цюжукай. Вот на всю площадь зеркальца ее округло-белая, трепетно вздымающаяся грудь.
Кувяси облизнул сухие губы, сжал ладонь и, жарко дыша, снова разжал ее, повернул зеркальце и в нем Цюжукай уже в другой позе. Близко, совсем близко ее припухло-алые, вздрагивающие, так и притягивающие к себе губы. Не выдержав, вздохнул, повернул еще, и зеркальце показало изнывающему профессору всю нежную шелковистость ее нетронутой солнцем шеи. У Кувяси помутнело в глазах, голова пошла кругом, и он, валясь набок, забился в жгучей дрожи, прижимая к груди зеркальце. Ему чудилось, что он в ласкающих объятиях красавицы-принцессы. А когда поднял голову и снова жадно взглянул в зеркальце, в нем уже не было никакого изображения. Встал, недовольно вздохнул, поправил сползший в сторону галстук, подошел к телефону.
– Полиция? – спросил со всей важностью.
Начальник полиции генерал Цусимото сидел, нахохлившись, в своем кабинете и, никого не впуская к себе, все еще с каким-то страхом думал о недавнем, так потрясшем его событии. Его так и подбросило в кресле, когда раздался неожиданно-резкий телефонный звонок. Он схватился за трубку.
– Говорите… Говорите же, что надо? – произнес он с дрожью в голосе и так торопливо, будто за ним гнались враги.
– Начальник, – сказал профессор, – когда народ Токио уснул на три минуты, бодрствовали только вы. Не вздумайте сообщать. Никто не должен знать об этом, в противном случае не ждите от меня пощады.
У начальника затряслись руки и губы, не то от страха, не то от гнева. Он выронил трубку. «О, упаси всевышний!…» – забормотал он, будто охваченный приступом лихорадки. Человек, который усыпил весь город, выходит, здесь?! Начальник поднял трубку.
– Вам известно, по какой причине вы не спали, когда спал весь Токио? – спросил профессор.
– Нет, – сказал начальник, меняясь в лице.
– Взгляните на свою ладонь…
«О-о, почему я этого не заметил?» – содрогнулся начальник, увидев на ладони маслянисто-желтое шершавое пятно, наподобие пыльцы, остающейся на пальцах от крылышек мотылька или бабочки. Стараясь успокоить себя, начальник уселся поглубже в кресло и задумался. Постепенно начал настраивать себя на мысль, что теперь вся судьба Токио в его руках. Это приободрило его и несколько рассеяло его испуг. А вскоре он и вовсе заважничал:
– Кто же, если не я, ответит за это безобразие в Токио?! – вскинулся он, словно готовый к любым чрезвычайным действиям. – Нужно немедленно найти его!
Вошел, низко кланяясь, секретарь.
– Сейчас же собери у меня всех агентов и сыщиков. Есть срочное… Да-да, государственной важности дело, – сказал начальник, сурово сдвинув брови. Секретарь выскользнул за дверь.