Советские дизель-электрические подводные лодки послевоенной постройки - страница 25

Первая же астрономическая обсервация подтвердила справедливость этого вывода. Значит, в некоторых случаях в океане можно ориентироваться еще и по температуре воды. Согласитесь, что при движении в меридиональном направлении может оказаться полезным приближенное знание даже только широты места.

Несколько слов о записи наблюдений. Вполне оправдало себя ведение на походе графического Дневника. В непрерывных, складывавшихся «гармошкой» графиках фиксировались состояние гидрометеорологических факторов, режим плавания, глубина и скорость хода, плотность и температура электролита, температура воздуха в отсеках, расход топлива за сутки, обнаружения кораблей, судов и самолетов (дистанции, элементы движения), неисправности и сроки их устранения и т.д.

Такой способ отображения обстановки не только экономит время, но и весьма нагляден. В собранных воедино графиках, характеризующих основные события и сопутствовавшие им обстоятельства, легче улавливалась взаимосвязь явлений. Достоинство графического дневника в том, что он позволяет быстро восстановить обстановку плавания в любой интересующий вас момент, а также облегчает оценку действий экипажа при разборе итогов и обобщении опыта похода.

В корне изменилась и роль вахтенного офицера. В походе он вырос в самостоятельного, подлинного вахтенного начальника. Кстати, этот старый, уже забытый термин, пожалуй, точнее отражал роль и служебное положение лица, возглавляющего вахту. В существующем термине «вахтенный офицер» невольно оказались выхолощенными и старшинство его по отношению ко всему составу смены, и степень ответственности за ее действия. Однако дело, конечно, не столько в термине, сколько в существе его. Накапливалась и командирская практика вахтенных офицеров. Наверное, не случайно самый молодой из них Евгений Бахминов вслед за старшим своим коллегой по вахте Николаем Шумковым вырос в отличного командира подводной лодки. Фактическое управление действиями всей смены потребовало от вахтенного офицера более глубокого знания каждого члена смены, его подготовленности, состояния, самочувствия, короче говоря, его «степени надежности». Вот здесь на помощь вахтенному офицеру и пришла комсомольская группа смены. Ее зоркий глаз подмечал и примерное усердие, и малейший промах, и нерадивость на вахте. Это помогало объективно оценивать работу каждого члена боевой смены. Введенные на походе краткие разборы вахты стали конкретными, содержательными, а следовательно, и полезными.

Особое значение приобрела в дальнем плавании индивидуальная воспитательная работа. В обстановке большого физического и нервного напряжения, в непривычных еще условиях жизни появились раздражительность, обидчивость, болезненное реагирование на замечания. Словом, довольно резко изменилась эмоциональная окраска взаимоотношений и служебных, и личных.

Вместе с тем обстановка плавания требовала высочайшей бдительности и дисциплинированности. Не могло быть места малейшим послаблениям, попустительству. В равной степени нужны были высокая требовательность, основанная на четкой организации службы и глубоком понимании каждым членом экипажа существа требований к нему, твердость и решительность начальников, но без грубости и «разносов», повсеместный строжайший контроль, но без недоверия и придирок, теплота и товарищеская забота, без панибратства и заигрывания.

Все это давно известные принципы, на которых должны строиться взаимоотношения во всяком воинском коллективе, причем в любой обстановке, а не только в дальнем походе. Однако в условиях длительного плавания во много раз острее, чем на берегу, или в коротких походах, ощущается малейшее отступление от этих всем известных принципов. Здесь отступления опасны и потому недопустимы. Предупредить, исключить их можно только усилиями всего коллектива. Фундамент успеха в этом деле закладывался, конечно, еще в базе, при отработке организации службы. Скурпулезное определение обязанностей личного состава по корабельным расписаниям, глубокое изучение их и практическое освоение на тренировках и учениях в походе дало сваи плоды. Каждый член экипажа твердо знал, чего от него требовал любой сигнал, любая команда и что и как он обязан делать без всяких команд. Это и было тем непременным условием, без которого невозможна подлинная требовательность.