Современная канадская повесть - страница 11

!

Эти вечеринки — сплошь показная утонченность, и, разумеется, никогда не знаешь, чего ждать. Но что будет наверняка — так это сцена ближе к полуночи, когда Бланш начинала пристальнее наблюдать за мужем, стараясь поймать обрывки его разговоров с гостями женского пола. Наконец в какой-то миг крышка переставала держать — и пар вырывался наружу. Бланш свирепела. Обвиняя, тыча длинными посеребренными ногтями, обрызгивая кислой слюной всех и каждого, она осыпала отвратительными оскорблениями женщин в гостиной, включая собственную сестру. В невменяемом состоянии она рвала на себе одежду, рушила залитое лаком сооружение на голове, и жалкие оранжевые лохмы валились ей на плечи. Она была похожа на ведьму из дремучего леса. В такие минуты Лэндон лишь испускал стон — бедное страждущее человечество! — и поглядывал на жену, которая обычно закрывала глаза и будто молилась. О чем? О том, чтобы боги ниспослали на землю громы и молнии? Может быть. Или что-нибудь изящное и радикальное — скажем, лазерный луч. Стереть Бланш с лица земли — и точка. Ничего такого не происходило. В этих стенах торжествовал порядок. И все же кто не мечтает о козырной карте? Больно вспоминать, но что поделаешь: беда в том, что Бланш была опасной. Однажды она подкралась к своему третьему мужу, Харви Хаббарду, когда тот спал, и пыталась кастрировать его мексиканским серебряным ножом для разрезания мяса.

Как-то он и Лэндон сидели в кабинке ресторана «Нью синема», в окружении гигантских плакатов, изображавших кинозвезд. Потягивая из стакана пахту, Харви рассказывал об этом жутком событии. Отлично загорелый, красивый мужчина с крупным лысым черепом, еврей со Спадина-авеню, он был, по собственному утверждению, сыном старьевщика из переселенцев. Он поменял фамилию, приспособился к жизни в Новом Свете и стал процветающим биржевым маклером. Для поддержания формы он занимался в одном из оздоровительных центров Вика Тэнни, а чтобы сохранить приятный цвет лица, зимой ездил в отпуск на Бермуды, а осенью пользовался кварцевыми лампами компании «Вестингхаус». Тысяча слов в минуту, довольно бесцеремонный, но вообще-то добрая душа, он всегда поставлял Лэндону сведения по части рыночной конъюнктуры. Но сделать решительный шаг и включиться в игру на бирже — на это у Лэндона никогда не хватало энергии. Сидя в кабинке, прижав пальцы к твердому, подтянутому животу, Харви, чуть хмурясь, рассказывал, как Бланш совершила на него покушение. После этого случая у него появились колики в желудке, стала барахлить двенадцатиперстная кишка. Время от времени он рылся в своем кожаном «дипломате» и извлекал оттуда витамины «Джелузил» и дрожжевые хлебцы. Его большие загорелые руки были на диво выразительны, и он часто вовсю жестикулировал, рассказывая что-либо — тем более такую средневековую жуть. У Лэндона и самого, пока он слушал эту историю, низ живота словно парализовало. Харви и по сей день щеголял словечками из уличного жаргона сороковых годов, и вот он, подавшись вперед, рассказывал:

— Опупеть можно, Фредди. Дамочка с большим приветом. Я сплю себе в своей постели. Ладно, сплю в чем мать родила, такая уж привычка. И вообще это полезно, все тело дышит. Хорошо, я нормальный, физически здоровый мужчина. Не мальчик, конечно, но в свои сорок семь держусь выше среднего. Можешь спросить моего доктора. Он подтвердит. Я слежу за собой, хожу в спортзал и все такое. Короче говоря, не знаю, снится мне что-то, не снится, это одному богу известно. В общем, входит она, ясное дело, вусмерть косая. Отбрасывает одеяло и видит меня во всем великолепии. И что же она делает? Я тебе скажу, что она делает… — Харви стиснул загорелый кулачище и сунул его под нос Лэндону. — Я сразу проснулся и вижу… Что, ты думаешь, у нее в руке? Тесак, которым я по субботам жареное мясо режу… Ничего себе, а? Ну, я цап ее за руку…

Он протянул руку и отмерил указательным и большим пальцами зловещий дюйм.

— Вот столечко оставалось, Фредди, чтоб я пропал…

— Харви, да я тебе…

— Ей-богу, не вру. А потом была борцовская схватка. Эта стерва хоть и кожа да кости, но хилой ее не назовешь. — Он повращал указательным пальцем около правого уха. — Чтоб эту дамочку унять, целого взвода докторов не хватит.