Союз Верных — Энгельбрук - страница 23

– Недаром, у меня сегодня особенно удалась свиная рулька в пиве. – Она потупила взор и добавила: – Как вы любите…

В исполнении Греты Ладвиг любил не только рульку. Вдовушка была не намного старше него и весьма недурна собой. Она души не чаяла в своём квартиранте и была бы не прочь выйти замуж и во второй раз, но, опираясь на весь свой жизненный опыт, догадывалась, что едва ли сможет накрепко привязать Ладвига к себе. Где-то в глубине души Грета знала, что квартирант не навсегда останется сержантом городской стражи. Он был ещё слишком молод, чтобы прозябать на этой должности, обычно предназначавшейся для выслуживших своё ветеранов. И когда карьера Ладвига пойдёт вверх, для Греты места в его жизни, скорее всего не найдётся. Рассудив здраво, она поняла, что пристально вглядываясь из-под ладони вдаль, всегда упускаешь то, что уже и так лежит прямо перед тобой и решила просто наслаждаться своим женским счастьем.

Отношение Ладвига к хозяйке дома было в чём-то схожим. Никаких романтических чувств он к Грете не питал, предпочитая простые взаимоотношения без обязательств и семейных ссор. Он был честен сам с собой, прекрасно понимая, что рано или поздно всё это закончится.

– Доброе утро, господин сержант. Как насчёт моего вчерашнего предложения навестить с утра мертвецкую и расспросить ночного мастера о наличии особых примет на теле убитой?

– Доброе утро, Виланд. Предложение в силе. Мы же с вами вчера договорились обходиться без чинов.

– Ты предлагаешь это в повседневный обычай ввести?

– Почему бы и нет. Я не хочу, чтобы субординация мешала вам свободно высказывать свои мысли, даже если они не совпадают с моими.

– Я согласен, Ладвиг. Но при офицерах, или чинушах магистратских устав буду блюсти неукоснительно, и тебе советую. Они панибратства с нижними чинами не одобряют.

По сравнению со вчерашним днём, Виланад выглядел гораздо увереннее. Ладвиг не стал спрашивать, успел ли стражник рассчитаться с долгами, решив не напоминать о причинах, побудивших Виланда пойти к нему в помощники.

– У меня вчера состоялась приватная беседа с начальником караула у Южных ворот. Он мне кое-что рассказал про вас.

– И что же вам поведал Матиас? – Заинтересовался Виланд. – Командир из него никудышный, а вот по части пива и сплетен он большой дока.

– Очень точная характеристика. А он считает, что вы потеряли свою должность потому, что слишком усердно пытались выслужиться перед начальством. Я знаю вас совсем немного, но успел засомневаться в истинности этого утверждения.

Услышав это, Виланд даже замедлил шаг и недоверчиво посмотрел на сержанта:

– Это всё, что он тебе сообщил?

– Да. Матиас уверен, что вы по своей инициативе примкнули ко мне и стараетесь вернуться на прежнюю должность. – Сказал Ладвиг, поглядывая на реакцию бывшего вахмистра.

Но Виланд, казалось, пропустил эти слова мимо ушей. Он помрачнел, некоторое время над чем-то раздумывал, а после произнёс:

– Этот болван ещё глупее, чем я о нём думал. Ты должен кое-что обо мне узнать, Ладвиг…

– Я не пытался наводить о вас справки, – поспешно перебил его сержант, – просто не могу понять причину, побудившую начальство сменить вас на это ничтожество. Развалил всё, что мог. Дисциплины никакой, оцепление, похоже, было организовано только благодаря вам. Я не собираюсь копаться в вашем прошлом, Виланд, необязательно ничего рассказывать.

– Два коротких сезона назад произошло первое нападение демона. – Сказал бывшй вахмистр, не глядя на сержанта. – Чуть позже ещё одно.

– Что? – Ладвиг остановился и оглянулся по сторонам. Ранним утром на улице было немного прохожих, но сержанту показалось, что каждый из них обернулся и посмотрел на них, услышав последние слова стражника.

– Я тогда командовал караулом, я же и начальству докладывал об этом случае. В некотором роде я твой предшественник, Ладвиг. Вот только больших полномочий мне никто не давал. И денежки на расследование не выделялись…

– Почему вы мне вчера об этом не сказали?

– А стоило ли? У тебя и своих забот хватало. Зачем в голове мешанину создавать.

– Подробности, пожалуйста, – негромко произнёс Ладвиг, чувствуя себя каким-то заговорщиком.