Созвездие Козерога, или Красная метка - страница 18

– Что там? – крикнула я, выходя из машины.

Не отвечая, Ада схватила меня за руку и со властным криком: «Пропустите работника при исполнении!» – решительно ввинтилась в толпу.

Люди расступались неохотно, но кружок все же разомкнулся. Моему взору предстал сидевший на заснеженной лавочке парнишка в легенькой курточке и сдвинутой к затылку шапке-ушанке. Вид у него было одновременно затравленный и смешной – верхняя часть веснушчатого лица дышала недружелюбием, то же чувство светилось и в смотревших исподлобья глазах, а пухлые губы выгибались плаксивой скобочкой, и из курносого носа текло.

– Может быть, мы в машину сядем? Там поговорим? – оглянулась я на обступивших нас зевак.

– Да, пожалуй.

Под взглядами соседей наша троица прошествовала к «Жигулям». Сашка ничего не спросил – только завел мотор и медленно повез нас со двора.

– Так и будем молчать? – спросила Ада, обернувшись со своего переднего сиденья к задержанному.

Тот шмыгнул носом и отвел взгляд.

– Хорошо… Что ж, придется сдать тебя куда надо, друг мой. Туда, где решетки, наручники и котловое питание.

На парнишку этот психологический трюк произвел гнетущее впечатление. Он еще больше сдвинул брови и, в последний раз с шумом втянув носом воздух, сказал неожиданно низким басом:

– Че это меня сразу в наручники-то?

– А потому что вор должен сидеть в тюрьме! Слыхал такую поговорку?

– Че это вы меня вором обзываете-то?

– А потому что тебя поймали, когда ты чужую квартиру обшаривал!

– Че это я обшаривал-то?

– Ты еще скажи, что уборку там делал!

– Че это я уборку? Меня ейный муж попросил!

– Чей муж?

– А я знаю? Хозяйкин муж!

– Кто он такой? Знакомый твой?

– Че это он знакомый-то? На улице он ко мне подошел…

– Та-ак… Значит, не хочешь нормально на вопросы отвечать?

– Че это я не хочу-то?!

Парнишка нехотя заговорил, и картина из его рассказа складывалась такая.

Колька Дынкин, по прозвищу Дыня, сегодняшнее утро провел в обнимку с одной мыслью – как бы убить время. В училище, где его одногруппники (большей частью такие же пятнадцатилетние балбесы) пытались освоить премудрости токарного станка, Колька идти не хотел – до него дошли слухи, что мастер-наставник пообещал оборвать ему уши за утерянный инструмент, а Дыня уже имел случай убедиться в том, что после тяжелой руки учителя уши от головы действительно отслаиваются. И посему означенному Дыне не оставалось ничего другого, кроме как болтаться по улицам, засунув руки в карманы.

Развлечение скоро нашлось: он стал пугать спешивший люд, сгребая ногами свежевыпавший и слегка подтаявший на дороге снег в небольшие кучки и прыгая на них с разбегу. От этого во все стороны разлетались грязные брызги, в основном оседавшие на чужих шубах и пальто. Прохожие отшатывались, отряхивались и на чем свет стоит кляли Кольку – и лица у них были такие, что Дыня громко и нахально ржал, предварительно отбежав на безопасное расстояние.

В таких незамысловатых развлечениях Дыня похоронил часа два-три и уже собрался было направиться к выстроившимся неподалеку ларькам с целью выпросить у киоскерши парочку дешевых сигарет, как вдруг почувствовал на плече чью-то тяжелую руку. Обернувшись, он увидел высокого светловолосого мужчину в шляпе, который изучал Колькину физиономию, слегка прищурив один глаз.

– Пусти, – дернулся Дыня. Но неизвестный крепче сжал Дынино плечо – и Колька почувствовал, что его будто вбили в землю. «Наверно, я его тоже обрызгал», – догадался Дыня и струсил.

– Че это вы меня хватаете-то? – хмуро спросил он, предчувствуя скорую расправу. И, подумав, добавил плаксиво: – Отпустите, дяденька!

– Не дергайся, – спокойно сказал человек в шляпе. – И не хами… племянничек.

– Че это я племянничек-то?

– Слушай, парень, – незнакомец продолжал смотреть на Кольку, прищурившись, – тебе деньги нужны?

– Чего?

– Заработать хочешь, говорю?

– Че это я не хочу-то?

– Отлично, – тип в шляпе оставил Колькино плечо и сунул руку в карман длинного, подбитого мехом кожаного плаща. – Значит, так. Пойдешь вот по этому адресу, – в его руке появилась узкая бумажка, которую незнакомец сунул в Дынину ладонь. – Зайдешь в сто сорок первую квартиру и заберешь оттуда… – он замолчал, снова изучающее глядя на Кольку.