Созвездие Козерога, или Красная метка - страница 21

– Тихо! – невежливо оборвала Ада злющую тарахтелку. – Все по порядку! Кого увезли с приступом?

– Так Кондратьича!

– Это кто?

– Так муж!

– Чей?!

– Симин!

– А Сима – кто?!

Старушка поджала тонкие губы и уставилась на Аду с ненавистью. Впрочем, у бабульки был такой вид, как будто ненависть к молодым и красивым женщинам в дорогих шубах вызревала в ней каждое утро.

– Ишь, какая… – зашипела она и скрючила пальцы своих морщинистых ручек. – За дуру, значит, решила меня подержать?! Не выйдет! – плюнула она и выпятила губу, точно примеряясь, как бы половчее наколоть Аду на свой единственный зуб.

– Именем закона! – оборвала ее я. – Прекратите хулиганить! Мы, между прочим, здесь при исполнении!

По тропке, которую фурия проложила к нашей машине, к нам уже перетекали остальные старушки. Одна из них, маленькая и юркая бабка в вязаной шапочке и отжившей, протертой в разных местах кацавейке, одернула товарку:

– Дуня! Товарищ майор тебя не понимает! Ведь так, товарищ майор? – обратилась она к Сашке, как к единственному мужчине.

– Так, – кивнул сын. Как только его назвали «майором», он сразу стал словно бы выше ростом и приосанился.

– Так вот, дорогой товарищ. Во-первых, от имени дворовой общественности выражаем вам благодарность за поимку квартирного вора, а во-вторых – позвольте доложить, что в семье убитой вчера Маргариты Чечеткиной происходит черт знает что!

– Маня! Не чертыхайся! – одернула «общественницу» третья старушка, очень богобоязненного вида.

– Повторяю: черт знает что! – с видимым удовольствием произнесла вменяемая собеседница.

– Яснее! – приказал Сашка.

– Выражаюсь яснее. Девушку эту, Риту Чечеткину, из морга домой вот-вот привезут? Привезут. Похоронами заниматься надо? Надо. А вместо этого Серафима (это мать Ритина, у нее еще пятеро по лавкам, да вы знаете, – обратилась она на этот раз ко мне), – с самого вчерашнего вечера, как только милиция ей сообщила, что Рита убита, куда-то подевалась, оставив свое потомство без присмотра. Муж означенной Серафимы, Михал Кондратьич, слег с сердечным приступом. Его увезли на «Скорой». Старшая дочь, Татьяна, здесь даже не появлялась! Таким образом, – торжественно провозгласила бабуля, и я вдруг догадалась, что наша собеседница в давнем прошлом работала по преподавательской части, – пятеро малолетних детей оказались брошенными на произвол судьбы!

Докладчица отступила на шаг и посмотрела на нас победоносно.

– Понятно я выражаюсь, товарищ майор?

– Понятно, – Сашка, а за ним и Ада, и я уже вылезли машины и дослушивали бабку стоя. – А почему бы, дорогие мои женщины, вам не разобрать ребят по своим домам? На время, раз такое дело?

Этот простой вопрос вызвал в толпе старушек некую волну – мысль о том, чтобы увести к себе брошенных детей, никому из них в голову не приходила.

– Эх, вы! – крикнула я и заторопилась к указанному подъезду.

В квартире, где жила многодетная семья Чечеткиных, пахло слезами и лекарствами. Обстановка здесь, как и можно было ожидать, была очень скромная: давно не обновляемая мебель, на полу – тусклые, вытертые половички, на стенах – дешевенькие бумажные обои.

Но квартиру красило другое: здесь царили любовь и тот особенный уют, который зависит от общей атмосферы дома, никаким дизайнерским решением его не создашь. Вот, например, на бумажных обоях радостными островками пестреют листочки со светлыми детскими рисунками. А по всей комнате расставлены забавные самодельные игрушки. Наверное, это было общим семейным хобби – из бросового материала сооружать такие солнечные вещи!

Но сейчас в квартире стояла тишина. Никак нельзя было подумать, что здесь находится сразу пятеро ребятишек мал мала меньше, а ведь все они тут, сидят рядком на диване в главной комнате, повернув головенки в одну сторону и дисциплинированно сложив ручки на коленях.

Непредумышленно или нет, на диван детвора расселась по ранжиру: худенький белоголовый мальчик лет десяти сидел во главе этого печального ряда, а замыкала его такая же светленькая девочка не более двух лет от роду, с вялым бантом на встрепанной макушке и в приспущенных гармошкой колготках.