И люблю я бесстрашно сорящий
средиземной соленой слюной
этот зрящий, тоскующий, зряшный
Диотимы магнит полюсной -
краткосрочной и сладостной плоти
извожденье идеей зазря...
Лишь досадно, что в нашем приплоде -
только ангелы, пыл словаря.
19. СОЛНЦЕ
Не волной морской, не петлёй, не пулей, -
а сейчас вот сердце в груди
разорвется... Всё, что не ты, на стуле,
на полу оставь - и иди
вязким светом в липкий постельный улей...
По ночам у нас не темно в июле -
я хочу тебя, погляди!
Хорошо, в разметанной плоти лежа,
как в овсах, тобою дыша,
умирать... Всё это лишь дрожь и кожа,
но внутри, ты знаешь, душа.
И на жаркий шепот она похожа -
на волшебные "эль" и "ша"...
Мотылька ладонью ловил ночного -
и теперь вот пальцы в пыльце...
Как сияет брызгами соли слово,
как слепит, кончаясь на "це"!
Спи... А солнце светит с востока снова,
и все славно будет - в конце.
20. СУДНЫЙ ДЕНЬ
Этим купальщиком юным, на Каменном
острове нами увиденным с мостика,
стать бы, чтоб в каре-зеленом и пламенном
зренье пылать твоем - милая гностика,
печь Даниилова, тайное знание...
Сладостны жжения жизни животные -
сердце отбойное, страсти стенание,
угли подкожные, вдохи подводные...
Как я люблю тебя - старый и жалобный!
Кажется, был бы моложе и краше я,
что тот купальщик - проточный, трехпалубный,
тысячепарусный, - самое страшное
произошло бы: живые б ослепли,
мертвые встали б из праха, взирая
на Апокалипсис - в розовом пепле
сердце сливается с сердцем, сгорая.
21. МИР, ИЛИ ОБРАТНАЯ ПЕРСПЕКТИВА
Чешуя сазанья, перо фазанье...
Но не ясно: как там - в огне, в земле? -
Расскажи, послушник, про осязанье,
про резьбу морозную на стекле...
Мастер прозы вкрадчивой (с листопадом
среднерусским сравнивали), свечным
язычком согрет ли ты за распадом -
благовестным солнцем ночным?
О, поведай: шире ль вдали аллея,
чем вблизи, воскрес ли отвес,
флорентийской Флоры-весны милее
наважденье зыбких небес?
Гностик, мистик оптики, сдутый листик,
пленник свастик, формул схоласт, -
хорошо ли Слову в сетях баллистик?
Не гнетет ли азбук балласт?..
Не сужу. И я ведь Отца и Сына
позабуду ради словца,
ради прелести... Шелести, осина!
Начинается мир с конца!
И, пытаясь зримое слить с незримым,
мы встречаем бесов в лесу, -
потому и названы Третьим Римом:
за красоты - соты, красу.
1994
АФИНСКАЯ ШКОЛА
ПИСЬМА ВСЛЕПУЮ
ТАРО