Спартак. Бунт непокорных - страница 13

Так же было и на Сицилии. Земля, говорили пастухи, была пропитана кровью и покрыта разлагавшимися трупами: травы были отравлены, и любой, кто ел мясо или хлеб, умирал.

Иаир замолчал.

Спартак сначала сидел неподвижно, затем медленно поднялся, опираясь на ствол дерева, глядя прямо перед собой.

— Они завоевывали города, — сказал он. — Они правили на землях тех, кто обращался с ними, как с говорящими животными.

Он повернулся к Иаиру.

— Ты говорил, что глаза пастухов блестели при этих воспоминаниях?

— Восстания были подавлены. Рабов истребили, как саранчу, — ответил Иаир.

— Но прежде, — сказал Спартак, — они отомстили за себя.

Иаир пожал плечами.

— Мир остался таким, каким и был. Сейчас на рынках в Делосе каждый день продают тысячи людей. Еще никогда на Сицилии и в итальянских деревнях не было такого количества рабов. К сирийцам, фракийцам, парфянам, нумидийцам и евреям римские легионы прибавили еще галлов, даков и германцев.

Спартак, казалось, не слышал его.

— Восставшие умерли свободными, — сказал он.

Спартак шел далеко впереди Аполлонии.

В полдень она перешла на бег, чтобы нагнать его. Она обняла его, желая, чтобы он полюбил ее там, среди высоких полевых трав. Он сжал ее руки, огляделся, будто желая пронзить взглядом мрак северного леса. Они вернулись сюда, потому что здесь было легко охотиться.

Аполлония обняла его, повисла, обхватила ногами. Их тела раскачивались, и он вошел в нее, выгнув спину, подняв голову к небу, закрыв глаза.

Но внезапно он оттолкнул ее и она упала на землю. Спартак пошел прочь, и Аполлония отправилась за ним, снова отставая.

Иаир следовал за ними в нескольких сотнях шагов, но они заметили его только ночью, когда Спартак нашел подходящее место и разжег огонь, ударяя камнем о кремень над хворостом.

Иаир сел там, где свет огня не разрывал пелену ночи. Он скрестил руки, опустил подбородок на грудь, поел ягод, которые собрал по дороге, не обращая внимания на аромат мяса, которое Аполлония жарила на раскаленных углях. Спартак ходил взад-вперед, часто останавливался возле Иаира, наконец сел перед ним. Иаир протянул руку ко лбу фракийца, коснулся шрама.

— Очень просто вылечить тело, — сказал целитель. — Но, чтобы излечиться от мыслей, терзающих нас, нужны долгие годы. Иногда и целой жизни мало.

Он наклонился к Спартаку.

— Я знаю, что ты думаешь о восстании рабов на Сицилии. Ты мечтаешь…

Иаир помолчал, качая головой.

— Никогда, ни в одном царстве, ни в одной провинции республики, — а рабы уже поднимали мятежи в Италии, недалеко от Рима, в Аттике и даже на Делосе, — не видали такого мощного восстания. Я говорил тебе: это был поток, который, казалось, мог затопить всю Сицилию. Затем на берег высадились консулы с легионами, и началось массовое избиение. Ты хочешь, чтобы я снова рассказал тебе все с самого начала? Я видел, как ты шевелил губами, ты думал об этом всю дорогу. Если бы ты знал Владыку Справедливости, он поговорил бы с тобой о нашем Боге, о том, чему Он учит людей. Ты бы понял тогда, как следует жить.

Иаир положил руку на плечо Спартака.

— Нет ни рабов, ни хозяев. Один повинуется, другой командует, один страдает, другой думает, что живет в радости. Но оба умрут. Они станут равны, когда начнется суд Господень. И с тем, кто был хозяином, будут обращаться не лучше, чем с рабом. Для того, кто знает правду, люди равны. Хозяин может быть рабом, а раб — хозяином. Раба делают рабом его мысли, а не цепи или клеймо. Учись думать, Спартак!

Иаир поднялся, сквозь ветви деревьев внимательно посмотрел на небо, по которому быстро плыли рваные облака.

Светало.

Острием копья Спартак разбросал угли костра.

Наступил новый день после побега.

Иногда они вдруг натыкались на просеку, зиявшую посреди леса словно открытая рана. Как-то раз по одной из таких просек мимо них прошла римская когорта со знаменосцами и центурионами во главе.

Позже, в конце лета, они увидели пастуха, гнавшего по просеке стадо. Спартак подбежал к пастуху и, угрожая мечом, заставил говорить.

Тот рассказал, что римские дозоры разъезжают по всей стране. Солдаты грабят деревни, захватывают стада и насилуют женщин. Новый легион разбил лагерь недалеко от храма Диониса. Римляне распяли оракула Кокса, который не пускал их в храм Диониса. Молодых мужчин они заковали в цепи, отвели их на берег и погрузили на галеры.