Спартанский Холод - страница 4

Я вылез из-под одеяла, встал и направился в ванную, чтобы умыться и встретить новый день. Хотя я этого, в общем-то, и не хотел.

Выйдя из душа, где долго простоял под горячими струям воды, надел джинсы, белую футболку, толстый голубой пуловер, шерстяные носки и плотные сапоги.

Расчесался, глядя на свое отражение в зеркале. Чёрные волосы, голубые глаза, приятная улыбка, мускулы в нужных местах. Многие девушки говорила мне, что я очарователен, хорошо выгляжу и даже кажусь мечтательным. И я частенько извлекал выгоду из своего внешнего вида. Сексуальная улыбка, лукавый взгляд, глубокий смех, произнесённый шёпотом комплимент – и большинство девушек таяли в моих руках, за исключением Гвен. Она тогда сказала, что это не прокатит. Её дерзкий сарказм – первое, что я в ней заметил и что мне понравилось.

Но я больше не выглядел очаровательным, красивым и уж точно не мечтательным. Если, конечно, ты не представляешь парня своей мечты как сумасшедшего убийцу-психопата. Фыркнув, бросил расчёску на комод.

О, ну, конечно, я выглядел также как всегда, включая кривую усмешку и упрямый локон, падающий на лоб, из-за которого томятся девчонки и который мне никогда не удавалось контролировать. Но и не заглянуть в зеркало, проверить, не обнаружу ли глубоко в глазах зловещую красную искру, я не мог. Оливер Гектор – один из моих лучших друзей рассказал, что мои глаза стали полностью красными, как у Жнецов, когда в зрительном зале я был связан с Локи. Без конца я искал проблеск цвета, которого там быть не должно, но мои глаза были все такими же светло-голубыми. И, тем не менее, легче от этого не становилось.

Мне всегда нравилось, что девчонки считали меня очаровательным. Какому парню бы не нравилось? Но отныне я чувствовал себя уродливым как внутри, так и снаружи. Грязным. Запятнанным. Испорченным.

– Логан, – прохрипел отцовский голос в домофон, висящий рядом с дверью. – Завтрак почти готов.

Я подошёл к нему и нажал на кнопку, чтобы ответить:

– Приду через минуту.

Распахнув дверь, я вышел из спальни, прошёл до конца коридора и стал спускаться по лестнице на первый этаж. Древесина, скрипящая под ногами, напомнила мне о скрипящей сцене из моего сна – моего кошмара. Я поморщился и ускорил шаг, а когда осталось всего три ступеньки, схватился за перила и перепрыгнул их одним длинным прыжком.

Я покинул Мифакадемию в ту же ночь, когда напал на Гвен, повернулся спиной к Сайпресс-Маунтин в Новой Каролине. Отец отвёз меня в Эшленд, затем до Бигтайма на его частном самолёте, после чего мы пересели в другую машину и добрались до нашей конечной цели – летнего особняка семьи Квинн, расположенного в горах Адирондак, Нью-Йорк.

Дом находился не так далеко от Нью-Йоркской Мифакадемии, именно там отец проводил большую часть своего времени. Особняк стал его оперативной базой с того момента, как был назначен руководителем Протектората – полиции мифического мира, выслеживающей и отправляющей Жнецов в тюрьму, где им самое место.

Но ещё важнее было то, что убийство моей мамы, Ларенты, и старшей сестры, Лариссы, когда мне было пять, произошло не здесь. Их убила Агрона со своими Жнецами. Здесь меня не преследовали страшные воспоминания. В деревянный пол не впитывалась кровь. Не было царапин на толстых каменных стенах, оставленных промахнувшимся оружием, что впечаталось в стену вместо черепа врага. Здесь меня не преследовали крики, напоминающие о том, что я не смог защитить свою семью; что я не сражался против Жнецов вместе с мамой и сестрой. Не слышал глумливый шёпот, напоминающий о разочаровании отца: ведь в тот день я не вёл себя, как подобает спартанцу. Я спрятался, как приказали мама и сестра, вместо того, чтобы сражаться рядом с ними – и умереть.

Я снова фыркнул. Может, я провёл слишком много времени с Гвен. Потому что я начинаю думать, будто вижу и слышу вещи, которых на самом деле нет, и мог перехватывать чувства и воспоминания, как она своей психометрией.

Я прошёл дальше, из одного коридора в следующий. Особняк был выполнен из полированного дерева, блестящих стекол и серого камня. Скорее, он больше походил на большой деревенский охотничий домик, чем на особняк. Но вместо чучел голов волков Фенрир, Немейских охотников и чёрных птиц Рух, большая часть стен была занята оружием: мечами, топорами, булавами, кинжалами, луками и колчанами, полными стрел. Часть оружия служила декорацией, но большая часть была наготове, на случай нападения Жнецов. Угроза, нависавшая все ниже, после того, как Локи вырвался из Хельхейма, а его Жнецы были готовы в любой момент развязать вторую войну Хаоса, была как никогда ощутима.