Спасая Сталина. Война, сделавшая возможным немыслимый ранее союз - страница 11
». Вечером по дороге в Москву у Берии возникла еще более пугающая мысль. «Мы застали Сталина в минуту слабости, – сказал он соратникам и добавил: Иосиф Виссарионович никогда этого не простит».
Вернувшись в Кремль 1 июля, Сталин снова взял в руки бразды правления. Он назначил себя председателем Комитета обороны, председателем Государственного комитета обороны, наркомом обороны и Верховным главнокомандующим[81]. Он также приказал перевезти тело Ленина в Сибирь, где его не достанут немецкие бомбардировщики[82]. В ночь перед отправкой Сталин лично посетил сумрачную Красную площадь, чтобы попрощаться с человеком, который перед смертью приказал снять Сталина с поста Генерального секретаря ЦК РКП(б)[83].
В последнюю неделю июня стояла жара под 40 градусов, в воздухе клубились облака пыли. Снова и снова поступали сообщения о поражениях Красной армии. Брест-Литовск[84], один из важнейших советских форпостов на Западном фронте, находился на грани капитуляции. На севере немецкая танковая группировка прорвала линию обороны в Прибалтике и двигалась к Ленинграду – второму городу России, а группа армий «Центр» мчалась на восток, приближаясь к Смоленску, от которого до Москвы оставалось всего 400 километров. Только на юге Красная армия успешно сражалась с захватчиками. Войска генерала Жукова замедлили продвижение группы армий «Юг» вглубь[85] Украины. В начале июля сводки о настроениях граждан, составляемые НКВД – своего рода полицией, которую Сталин использовал для наблюдения за людьми – и другими государственными учреждениями, складывались в пеструю картину набор в армию увеличился, а боевой дух был высоким как у молодых коммунистов-идеалистов, так и среди русских патриотов-националистов, чьи непростые отношения с Родиной были отражены в стихотворении «Дороги Смоленщины» [86].
Жители Украины, где в начале 1930-х годов голод унес от 3,3 до 7,5 миллиона жизней, не проявляли особого энтузиазма по поводу борьбы под флагом страны, устроившей геноцид[87]. Среди русских также было немало тех, кто был готов сдаться захватчикам. Например, доктор Гребешинков в разговоре с сослуживцем заявил: «Если половина страны ненавидит власть, трудно будет заставить людей воевать». Товарищ Курбанов из Советского туристического бюро не видел чести в том, чтобы умереть за прогнивший режим[88].
Третьего июля Сталин впервые за время войны выступил с обращением к советскому народу. Он попытался нарисовать обнадеживающую картину будущего, вокруг которой могли бы объединиться советские граждане всех национальностей и политических убеждений, забыв о прошлых невзгодах.
«Товарищи! Граждане! Братья и сестры! Бойцы нашей армии и флота! – начал он. – К вам обращаюсь я, друзья мои! <…> В силу навязанной нам войны наша страна вступила в смертельную схватку со своим злейшим и коварным врагом…»[89] Слова Сталина были сильны своей простотой, но один слушатель, военный корреспондент Константин Симонов, обратил особое внимание на то, как говорил вождь. «Он медленно говорил монотонным голосом с сильным грузинским акцентом», – отметил Симонов, позже добавив, что можно было услышать звон стакана, когда Сталин сделал глоток воды. Его голос был низким и мягким, и он мог бы казаться совершенно спокойным, если бы не тяжелое, усталое дыхание и то, что вождь постоянно отпивал воду. Симонов считал, что была некая дисгармония «между ровным голосом [Сталина] и трагической ситуацией, о которой он говорил». В этой дисгармонии Симонов уловил особую силу. «Люди не были удивлены, – сказал он. – Сталин сделал то, чего от него ждали. Не было бравады, просто лидер государства говорил суровую правду, которую нужно было сказать… Люди любили его по-разному – одни беззаветно, другие с оговорками, кто-то восхищался им, но в то же время боялся, а некоторым из слушателей он вообще не нравился. Однако никто не сомневался в его храбрости или железной воле. А сейчас было время, когда эти два качества были необходимы для человека, который стоял у руля… Правда, которую Сталин сказал в тот июльский день, была жесткой и горькой, но, сказав ее, он завоевал доверие своего народа».