Спасенная красота (рассказы о реставрации памятников искусства) - страница 16

* * *

В маленькой комнатке Петрозаводского музея стены украшены древними иконами. Они висят плотными рядами, занимая все пространство, от пола — до потолка. Несколько произведений расчищено. Это экспонаты «кижской коллекции». Какой контраст между переливающимися звонкими цветами уже раскрытой авторской живописи и непрозрачной вуалью на поверхности потемневших от времени досок, которых еще не касалась рука реставратора! От обилия предстоящей работы разбегаются глаза. Хочется сделать все сразу. Поскорее увидеть подлинный лик древнего искусства. Поставить компрессы растворителя на лучшие образцы, удалить вековые наслоения, заставить заново «биться сердце» нетленной живописи. Но профессиональное благоразумие и законы ремесла берут верх над первым порывом, заставляют действовать осторожно. Так, чтобы не допустить ошибок и не погубить случайно малейшую частицу красочного слоя. Ошибку исправить невозможно, как невозможно заново создать творение древнего художника.

На «Деисусном чине» из Колгострова нет поздних записей и прописей. Старая олифа потемнела незначительно. Внимательно присмотревшись, можно разобрать линии рисунка и контуры фигур. Небольшой пробный компресс, поставленный на неответственном участке иконной доски, снят через несколько минут. Олифа размягчилась до такой степени, что достаточно легкого прикосновения ватного тампона для удаления ее с живописной поверхности. Скальпель в данном случае не потребуется... Нужно только максимальное внимание, точный расчет времени экспозиции компресса и аккуратность.

Рабочий день давно кончился, но я даже не заметил, как за музейными окнами повисла вечерняя мгла. Расчистка колгостровской иконы оказалась увлекательным, захватывающим делом. Фигура за фигурой, изображенные живописцем, сбрасывали столетний покров. Снимая реставрационные компрессы, я испытывал радостное ощущение человека, впервые после долгого перерыва созерцающего оригинальную живопись северного художника. Потом икону увидят многие. Оценят и полюбят искусство неизвестного творца. А сейчас мы наедине — полураскрытое древнее творение и реставратор, кому доверена его дальнейшая судьба. Ради таких мгновений стоит жить, испытывать трудности, преодолевать невзгоды и не обращать внимания на житейские мелочи. Радость открытия искупает все и позволяет многое прощать. Она делает прекрасным окружающий мир, объясняет причины и закономерности самых различных явлений жизни.

* * *

Древнерусский отдел Петрозаводского музея поистине родился под счастливой звездой. Интенсивное поступление памятников живописи сопровождалось развернутыми реставрационными работами. В раскрытии наиболее ценных экспонатов принимали участие московские, ленинградские и петрозаводские мастера. Особенно большой успех выпал на долю реставраторов Русского музея Ленинграда. Бригада специалистов под руководством старейшего знатока древнерусской живописи Николая Васильевича Перцева почти каждый месяц присылала в Петрозаводск законченные реставрацией произведения. Все они вошли в золотой фонд музея. Работа ленинградцев отличалась особой тщательностью и бережным отношением к авторской живописи. Немало ценных икон восстановлено стараниями художников-реставраторов нашей московской мастерской. Однако главным «запевалой» в деле реставрации памятников петрозаводского древлехранилища, который стоял у колыбели благородного дела, был художник музея Геннадий Жаренков.

В провинциальных музеях России сосредоточены несметные богатства. Хорошо было бы собрать лучшие из лучших памятников изобразительного искусства, хранящихся в экспозициях и фондах периферийных галерей, а затем устроить грандиозный показ в одном зале. Только вряд ли найдется в мире такое выставочное помещение, которое сможет вместить даже часть отобранных шедевров. При посещении маленьких музеев, о чьем существовании не всегда известно и специалистам, случаются самые неожиданные встречи с творениями чудесных мастеров. Я готов часами рассматривать собрания провинциальных галерей. С каким теплом и заботой подобраны их коллекции. Каким вниманием окружен всякий экспонат, даже если он далек от высокого уровня и не отвечает строгим требованиям мирового искусства. За каждой выставленной вещью чувствуешь труд скромных служителей музея. Это, как правило, люди, великолепно знающие музейное дело, преданные работе, убежденные патриоты местной художественной культуры. Своими знаниями они делятся бескорыстно, получая удовольствие от общения с посетителями галереи и стараясь как можно убедительнее рассказать о своей любви к памятникам, чья история и смысл известны им, как собственная биография. Геннадий Жаренков относится к славной когорте людей, которым была доверена судьба охраны памятников искусства на местах. Рядом с такими ревностными сотрудниками работается легко и приятно.